– Но мы же не умеем делать массаж!
– перебил я Вовку.

– "Массаж" это ширма, прикрытие, - ласковым голосом, словно обращаясь к трехлетнему ребенку, пояснил Вовка, - любая баба, прочтя наше объявление, поймет, что ее здесь будут трахать.

Я в растерянности сидел на диване, не зная, что ответить моему другу.

– И сколько ты собираешься брать за сеанс?
– наконец, поинтересовался я.

– Пятьдесят баксов в час, - не моргнув глазом, ответил Вовка.

Было очевидно - он действительно продумал все детали планируемой операции. Меня, однако, продолжали мучить сомнения.

– А ты, в самом деле, можешь гарантировать "высокое качество обслуживания"?
– ехидно сощурил я глаза.

Вовка слегка смутился.

– Ну, во-первых, нас двое. А во-вторых, мне на днях полезная брошюрка попалась на эту тему. Так что, будь спокоен, не осрамимся.

Я продолжал колебаться, пытаясь доказать абсурдность Вовкиного проекта, но мой друг с ловкостью Цицерона разбивал в пух и прах мои аргументы. Наконец, почувствовав близость победы, он прибегнул к помощи своего главного оружия.

– Хорошо, - пожал он плечами, - если тебе не нравится мой план, я охотно выслушаю твои соображения по поводу "где нам достать двадцать тысяч баксов".

Уже в роли победителя Вовка снисходительно позволил мне участвовать в разработке деталей предстоящего мероприятия. Прежде всего, мы договорились на следующий день сходить в поликлинику и обзавестись справками об отсутствии венерических заболеваний. Затем мы подсчитали совместный начальный капитал. Его хватало на то, чтобы дать объявление, купить новое постельное белье, две бутылки шампанского и упаковку презервативов. Мы решили, что для начала этого будет вполне достаточно. Затем я принялся за уборку квартиры, а Вовка побежал давать объявление. Вернувшись через час, он сообщил, что в ближайшую субботу наше объявление будет опубликовано.

В субботу, рано утром мы поехали на рынок и купили набор продуктов в соответствии с рекомендациями Вовкиной брошюры. Плотно поев, мы расположились возле телефонного аппарата. Первые звонки раздались ближе к обеду, и, если поначалу их было не больше трех-четырех в час, то ближе к вечеру телефон звонил не умолкая. Судя по голосу, звонили в основном женщины бальзаковского возраста. Вопросы задавались, как правило, одни и те же. Прежде всего, женщин интересовал наш возраст, внешний вид и физические данные. Далее вопросы касались нашего социального положения: женаты мы или холосты, уровень образования. Непременно разговор заходил о медицинских справках. О цене наших услуг чаще всего спрашивали в конце беседы, и, вероятно, этот вопрос не был для наших потенциальных клиентках главным. Задавались и другие вопросы, порой весьма неожиданные. Однако лишь немногие из звонивших интересовались нашим адресом, а договариваться о времени свидания не стал никто. И все же мы не отчаивались, логично рассудив, что женщины, по своей натуре, не склонны к скоротечным решениям. Поэтому, ложась спать, мы предположили, что основные события нас ожидают на следующий день, в воскресенье. И мы не ошиблись.

Утром, когда мы с Вовкой заканчивали завтракать, неожиданно раздался звонок в дверь. Наскоро приведя себя в порядок, мы поспешили встречать гостей. Каково же было наше удивление, когда, открыв дверь, мы увидели перед собой девчонку лет одиннадцати-двенадцати в джинсах, футболке и яркой курточке. Девчонка бесцеремонно разглядывала нас оценивающим взглядом.

– Тебе чего, девочка?
– спросил Вовка незваную гостью.

– Я по объявлению, - без тени смущения ответила девчонка.

Мы с Вовкой молча уставились на малолетку.

– Вы не думайте. Я не просто так. Я заплачу.

Девчонка залезла в карман джинс и вытащила оттуда бледно-зеленую бумажку.

– Столько хватит?

Я наклонился, чтобы рассмотреть купюру. Это была стодолларовая банкнота.

– Ё моё! Это же..., это же... .

Я стал подсчитывать в уме, какую часть от двадцати тысяч составляют сто долларов, однако тут же поймал на себе Вовкин испепеляющий взгляд.

– Ты что, с ума спятил?!
– прошипел он, - под статью хочешь загреметь? Отойди!

Вовка грубо оттолкнул меня от двери и шагнул к нашей посетительнице.

– Знаешь что, девочка, - едва сдерживая гнев, прохрипел он, - ты приходи попозже.

– Когда?
– полюбопытствовала озорница.

– Лет, эдак, через пять-шесть.

С этими словами Вовка решительно захлопнул дверь.

Избавившись таким образом от маленькой нахалки, мой друг, однако, долго еще не мог прийти в себя. Он вышагивал взад-вперед по комнате и бросал в мою сторону гневные реплики.

– Вот она, современная молодежь! Вот их нравы! И куда только родители и школа смотрят!

Я кивал головой, всем видом показывая, что разделяю Вовкины чувства, однако стодолларовая купюра в руке нашей посетительницы нет-нет да всплывала в моей памяти.

Вовкины рассуждения о недостатках воспитания подрастающего поколения прервал дверной звонок.

– Если это опять она, я сниму с нее штаны и выпорю так, что она месяц сидеть не сможет, - прорычал мой друг, широким шагом направляясь к двери.

Я, однако, решительно схватил его за руку.

– Только скандалов нам не хватало! Торчи здесь. Я сам с ней поговорю.