была, положил под голову свой баул. Лёг на железные пластины, заменявшие пружины, так

как ни матрацев, ни одеял, ни подушек не было. После всего пережитого, попытался заснуть.

Через некоторое время, проснулся от сковывающего холода. Спасть не получалось.

Железные полоски нар, вытягивали остатки тепла. Пришлось всю ночь, стоять, чтоб не

замёрзнуть. Ночь показалась нескончаемой, очень длинной. Утром, брякание ключей,

открывание двери, вызвало ликование, это было, как спасение для погибающего. Около 8:00,

подняли на первый этаж, закрыли в стакане, рядом с лестницей. Помещение, примерно

полметра на метр с неширокой лавочкой на всю длину. Неровные, бугристые стены, скорей

всего специально сделаны так, покрашены в белый цвет. Обычно они все серые. Лампочка,

замурованная в нишу, под самым потолком, закрыта металлической пластиной с

отверстиями. Тут тепло. Осмотрев новое помещение, присел. Уже засыпал, как отворились

двери, завели молодого парня, примерно 20 лет. Высокий, худощавый, брюнет, с озорными

глазами. Его лицо, шея, особенно руки, сильно исцарапаны:

– Привет зёма! Что отдыхаем? – с задором обратился ко мне.

– Привет, коль не шутишь! Есть немножко, загораю! – в тон ответил ему.

Он хохотнул. Мы познакомились без рукопожатий. Любое рукопожатие, тоже может

обернуться против вас. Нужно знать, кому подавать руку. Подняв рукава, показал на обеих

руках глубокие порезы с запёкшейся кровью:

– Это следы от егозы! Егоза, мощная вещь, может разодрать всё мясо до костей!

Колючка по сравнению с ним, мелочь, оставляет лишь царапины! На себе испытал! Говорю с

твёрдой уверенностью! – продолжал улыбаться мой собеседник.

– Где же ты так с егозой встретился? – удивился я.

– А, было дело! Я находился в Губахинском ИВСе! Там что-то у меня с попкарями не

заладилось! Один раз, нас вывели на прогулку! Вертухай, особо никогда за нами не

наблюдал! Пока он мохал, занимался своими делами, я быстренько вскочил на забор и только

тогда меня увидели! Начал суетиться и в спешке порезался! Это было круто! Представляешь,

на воле пробежал метров триста по сугробам! Я бегу, кровь хлещет! За мной, на снегу,

кровавый след остаётся! И мусора гонятся! Потом догнали, и вот я здесь! Теперь бояться там

держать! Да и мне не нравилось! Не ИВС, а гадюшник какой-то! Никаких условий для

жизни! – ухмыляясь, показывая ряд красивых, ровных зубов, проговорил он.

– Ничего себе! Не испугался? Ты же всё равно бы не убежал! А пристрелить запросто

могли!

– Конечно бы не убежал! Тем более ИВС находится на отшибе! Пристрелить не знаю!

Но за то, им показал, что могу убежать! Я им раньше говорил, что если они будут ко мне

цепляться я побегу! Не верили! Работу свою надо честно выполнять, а не заниматься

посторонними делами! Так всех зеков можно растерять! Наверное, его наказали! Так ему и

надо уроду! Слишком высокого мнения был о себе! Впредь наука!..

– Ладно, сам знаешь! Так поступил, наверное, была такая необходимость! Уважуха! Не

каждый решится на рискованный шаг! Ты решительный пацан! – мне стало грустно от этого.

Захотелось на волю, но не таким способом, как он. Если бы передо мной открыли двери и

сказали: «Иди, мы тебя отпускаем!» Я бы, наверное, не пошёл. Уткнулся бы в углу камеры и

ждал правильных действий. Такая свобода не нужна. Судья, сначала обязательно должен

исправить свою ошибку, реабилитировать, только после этого можно предпринимать какие-

то шаги.

– Спасибо, что поддержал! А то с пациками поговорили, они начали насмехаться надо

мной! У тебя первая ходка? – поинтересовался он.

– Да!

– У меня уже вторая! В первый раз, ещё по малолетке угодил! За разбой!

– Второй раз, наверное, проще, легче?

– Как сказать! Наверное, да! Уже все знаешь! Нас тут продержат около часа, потом в

баню! Баня, это здорово! В этом плане в ИВС хуже! – от радости закатились глаза, он

заулыбался, – После бани поднимут по хатам! Меня поведут в больничку, обработают рану,

может даже перебинтуют! Тут сестрички классные! Они офигенно бинтуют! Озорные такие!