– И да, и нет. Я думаю, из-за атаки он забыл, кто он такой и что из себя представляет. Его чувства пропадают, он от всего отдаляется. И поэтому сильно поддаётся влиянию. У меня нет сомнений, что Францёз хочет Пауля. Он хочет его действительно. Полностью.
– Я запнулась, потому что поняла, что не могла заставить себя сказать слово "любит". Только "хочет". При этом Пауль был тем, кого можно было очень просто полюбить. Только был ли Францёз кем-то, кто мог искренне чувствовать? Кто знал, что такое любовь?

Тильман зевнул и залез под одеяло. И я тоже легла. Между нашими кроватями расстояние было примерно в вытянутую руку. Я надеялась, что, по мнению Колина, это было достаточно близко.

– Я не хочу больше говорить о Францёзе, - объявила я.
– Они не съедутся вместе. Нам нужен другой план.

– Я обдумаю это сегодня ночью, хорошо?
– с готовностью смирился Тильман с моим диктатом. – Скажи, Эли, что Колин собственно имел в виду под словом «растяпа»?

– Это тебя не касается.

Тильман молчал, но я знала, что он усмехался.

– Может, и к этому ты тоже хочешь высказать свою точку зрения, которую никак не можешь сдержать?
– спросила я терпеливо, хотя потихоньку мои нервы начали уже сдавать из-за него.

– Я думаю, первому разу придают слишком много значения. Так же как и Дню святого Валентина.

Против воли я захихикала.

– Ага. Говорит эксперт.

– Для меня это тоже было не особо классно, но всё-таки это дверь в новый, удивительный мир.
– Я закусила подушку, чтобы не расхохотаться, и, тем не менее, у меня застрял ком в горле. Моя дверь в этот ах-какой-чудесный мир недавно снова захлопнулась. И казалась настолько ужасно тяжёлой. Только армия смогла бы взорвать её.

– Это была итальянка, - сказал Тильман многозначительно, и мы в тот же момент замерли, чтобы потом, испугавшись, вскинуть головы и посмотреть друг на друга.

– Нет, не Тесса!
– воскликнул Тильман быстро.
– Нет. Это была студентка по обмену. Черт, я имею в виду не Тессу!

– Хорошо.
– Мы снова упали обратно на подушки.

– Итак, с Колином, он и ты в постели ... как это вообще с Маром, я имею в виду, в деталях, ты как-то сказала, что они не могут размножаться, и если я представляю себе это конкретно ... То таким образом, наверное, и вовсе не выходит...

– Раздаётся бум, а потом в воздухе летает пару конфетти, - прервала я его раздражённо.
– Ты что, выпил воды от безмолвия? Раньше ты прекрасно молчал. Теперь следует спать. Понятно?

– Расслабься, Эли. Всё останется в этих четырёх стенах. Между прочим, конфетти тоже придают много значения, - пошутил Тильман, а я раздражённо выключила свет. Когда я, наконец, заснула, Тильман всё ещё бодро лежал, глаза направлены на потолок, и я почувствовала, как его мысли сформировались в новое оружие.

Глава 25.

Бессонница

Это было точно так же, как наша поездка назад в Гамбург. Я сидела за рулём, Тильман рядом со мной, и как в гнетущем дежавю я резко повернула руль и погрохотала в лес, чтобы, наконец, убедиться в том, что случилось с домом Колина. В первый раз я не решилась зайти в него. Во второй раз он мне этого не разрешил.

Но теперь время пришло. Я хотела это знать. Автомобиль тяжело грохотал по замороженной дороге, но паутина исчезла. Может, я себе её только вообразила? Опять я сомневалась в своём восприятии.

– Эй, Тильман, ты видел всех этих пауков, когда ...?
– Я посмотрела в сторону и сразу же нажала на тормоза. Тильман больше не сидел в машине. Сбитая с толку, я огляделась. Он был там, впереди, между деревьями. На четвереньках и преклонившись, как хищная кошка, он крался вдоль дороги по всем водным путям, которые Колин выкопал в замёрзшей земле, чтобы защитить свой дом от неё. Воспрепятствовать тому, чтобы она вошла, если ещё раз осмелится нанести ему визит. Он изменил направление целого ручья.

Тильман достиг края переднего рва и оглянулся в мою сторону. «Идём со мной», давали понять мне его взгляды. «Следуй за мной.»

Я вышла из машины. Ветер пах дымом, сладкий, пряный запах - не шалфей, не раскалённые камни ... Это было что-то другое. Пружинистыми прыжками Тильман перепрыгнул через водные пути. Сладкий запах магически притягивал меня. Я решила сделать так же, как Тильман, и преодолела сразу два рва одним прыжком. Я была почти невесомой. Мне не нужно было вкладывать в прыжки никаких усилий.