Румянцев любил жену. Восхищаясь ее красотой и добрым нравом, он всегда с благодарностью вспоминал Петра I. Если бы не государь, не быть бы ему ее супругом.

Интересно получилось. Когда Румянцеву исполнилось тридцать восемь, один вельможа предложил ему в супруги дочь с неслыханно богатым приданым. По случаю сговора в доме невесты назначили бал.

Перед тем как ехать на бал, Румянцев рассказал обо всем государю. Петр выслушал его внимательно, а потом спросил, видел ли он невесту.

— Нет еще, — ответил Румянцев, — но, по разговорам, девушка достойная.

— Послушай, Румянцев, — сказал государь, — бал разрешается, но сговор советую отложить. Я сам посмотрю, что за невеста: если тебя стоит, быть тогда свадьбе.

Узнав, что в гости к нему собирается сам царь, вельможа постарался приготовить все самым наилучшим образом. Залы блестели серебром и златом, на хорах усадили лучших музыкантов. А про вина, закуски и говорить нечего — столы ломились от заморских яств.

Царь приехал, когда его уже не ждала. Приехал мрачный. Взглянув на невесту, подозвал к себе Румянцева и сказал на ухо, что свадьбе не бывать. После этого выпил бокал вина и уехал, оставив хозяина и гостей в полном замешательстве.

Румянцев не знал, что и подумать: так надеялся на близкое счастье, и вот все разом рухнуло.

На следующий день он пришел на службу расстроенный. Заметив это, государь сказал:

— Я не дозволил сговор потому, что невеста тебя не стоит. — И, подмигнув, дружески добавил: — Не унывай. Приходи вечером — что-нибудь придумаем.

В назначенный час Румянцев явился, как было велено, в лучшем своем наряде. Государь усадил его с собой в карету, и они поехали во дворец графа Матвеева.

— Граф, — сказал он Матвееву, — у тебя невеста, у меня жених. Посмотри, какой молодец!

Предложение государя смутило хозяина. Да, у него была дочь, но не такой пары желал он для нее. Румянцев хоть и близок к царю, а все ж рода незнатного, дочка же его была внучкой известного всей России боярина Артамона Сергеевича Матвеева, наместника разных городов, царской печати и государственных посольских дел сберегателя, первого советника и друга царя Алексея Михайловича [6] .

— Вижу, опечалило тебя мое слово, — заметил государь, насупившись. — Не то думаешь, граф. Да знаешь ли ты, что я люблю Румянцева и от меня зависит сравнить его со знатнейшими родами?

Граф наконец согласился. А вскоре сыграли свадьбу.

…Мария Андреевна вернулась в сопровождении слуги, принесшего на подносе кроме нарезанного кружочками лимона графинчик водки и несколько тарелок с холодной закуской. Как бы оправдываясь, сказала:

— Я решила, батюшка, что тебе надобно все-таки закусить. Может статься, Петруша надолго задержится, а то и вовсе не приедет, у приятелей заночует.

— Да, да, — машинально промолвил Румянцев, ожидая, когда слуга расставит тарелки и покинет кабинет, и только после того, как тот наконец ушел, заговорил серьезно: — Ты сказала, Петруша может заночевать где-то в другом месте. Разве с ним такое случалось?

— Ах, батюшка, не хотела тебя расстраивать, да, видно, от разговора не уйти. За Петрушей водятся худые поступки. Кутежи, скандалы… Думается мне, полковничий чин, который ему государыня пожаловала, не в пользу пошел.

Румянцев тяжело поднялся и озабоченно заходил по комнате. Вот оно то, что томило в дороге! Предчувствие не обмануло его. Сын, на благополучную карьеру которого он так рассчитывал, сбился с пути, и это может обернуться для него бедой. И не только для него одного, а для всей румянцевской фамилии.

Увидев, что Мария Андреевна платочком осушает заслезившиеся глаза, принялся ее утешать:

— Не печалься, все уладится. Я сам с ним поговорю. По-мужски. Появится, и поговорю.

Мария Андреевна лбом прижалась к его груди.

— Женить бы его надо. В народе говорят: пока человек не женат, какой с него спрос? Женится — переменится.

— Рановато ему семьей обзаводиться.

— И совсем не рановато. На то сама государыня намекала. У нее на примете и невеста есть — дочь покойного Артемия Волынского.

Александр Иванович встретился с сыном только на другой день, когда вернулся от государыни, к которой ездил с докладом. Сын, войдя к нему, шагнул было за родительским благословением, но остановился, почуяв неминуемое тяжелое объяснение.

— Прежде доложи мне, — строго заговорил отец, — почему не ночевал в родительском доме и что за скандалы чинишь, которыми всю нашу фамилию в стыд вгоняешь?

— Я ночевал у товарища, — со сдерживаемым достоинством отвечал сын. — Думается, я уже в таком возрасте, что мне не обязательно спрашивать на то дозволения старших. Что до остального… — Тут он умолк и выразительно пожал плечами, как бы признавая, что ему трудно что-либо сказать в свое оправдание.