Окружной прокурор потер нос сучковатым пальцем, на котором ярко блеснуло в лучах солнца красивое обручальное кольцо.

— Именно это я и собираюсь сделать, — сказал он спокойно, выпустив облако сигарного дыма. — Оставьте мне номер своего телефона. Я переговорю с людьми, обдумаю эту проблему вечером, а рано утром сообщу вам свое решение.

Гроуман надеялся в душе, что их поездка в Хьюстон будет более успешной.

— Ты допустишь серьезную ошибку, если позволишь им продолжать это дело, — предупредил он Фитцджеральда. — Похоже, вы собираетесь обвинять в убийстве совершенно невинную женщину. — Он решил подлить масла в огонь и продолжил: — Имей в виду, моя прокуратура поддержит Стеллу на все сто процентов. Это значит, что мы бросим на помощь ей своих лучших следователей и окажем любое содействие, какое только может потребоваться.

В маленьких глазах Фитцджеральда отразилось сомнение. Если Гроуман действительно подкрепит свое решительное заявление мощью своей агентуры и своим весьма значительным влиянием в обществе, то доказать любое обвинение против женщины будет чрезвычайно сложно, не говоря о том, чтобы обвинить ее в убийстве.

— Полагаю, это в высшей степени любезно с твоей стороны, — сказал он, стараясь всеми силами скрыть испуг. — Мне всегда приятно встретиться с человеком, который готов постоять за своих подопечных. — Он повернулся и посмотрел на Стеллу. — Вам, моя дорогая леди, удалось добиться расположения высокопоставленных друзей.

— Похоже, что оно мне действительно сейчас необходимо, — сказала Стелла, грустно вздыхая.

Они встали одновременно, подчеркивая тем самым, что разговор окончен. Стелла быстро написала на листке бумаги телефон брата и положила его на стол Фитцджеральда. Она решила провести ночь в Хьюстоне, чтобы дождаться ответа. Если они не оставят это дело, то ей придется немедленно переговорить с защитниками и выработать план дальнейшего поведения. У нее было немало полезных контактов в Далласе, особенно среди адвокатов, занимающихся частной практикой, но представлять ее интересы в другом округе они могли согласиться только за очень большие деньги, а она была небогата. Следовательно, ей придется нанять местного защитника.

— Послушайте, — обратился к ним Марио, когда все трое вышли из кабинета Фитцджеральда и спустились в холл, — я хочу пригласить вас на обед в Лоун-Стар-Стикс. Это совсем недалеко отсюда, на шоссе, ведущем к Национальному управлению по аэронавтике и исследованию космического пространства. Там подают самую лучшую говядину в городе.

— Сегодня вечером у моей дочери день рождения, — сказал Гроуман, — но я с превеликим удовольствием составлю вам компанию в следующий раз.

Стелла сообщила ему о своем решении остаться в Хьюстоне на ночь, и он согласился с тем, что это правильная мысль.

— Я взяла машину напрокат, Бен, — сказала Стелла. — Если хочешь, я отвезу тебя в аэропорт.

Гроуман все же предпочел вызвать такси. Марио извинился и пошел в мужскую комнату. Он вернулся, когда перед зданием уже стояло такси. Перед тем как уехать, Гроуман подошел к Стелле.

— Все утрясется, Стелла, — уверенно сказал он. — Поверь мне. Ровно через неделю все твои проблемы покажутся смешными, и ты скоро забудешь о них.

Марио стоял перед входом, облокотившись на колонну, и механически жевал свою зубочистку.

— Не стоит вселять в нее напрасные надежды, — едко бросил он, выплюнув зубочистку. — Этот старый козел не внушает мне никакого доверия. Абсолютно никакого, старина. — Он покачал головой. — Если хотите знать, он напоминает мне коварную змею, ожидающую момента, когда жертва повернется к нему спиной.

Гроуман недовольно нахмурился: ему не нравилось, что брат негативно воздействует на Стеллу.

— Не кажется ли тебе, сынок, что лучше не терять оптимизм? — произнес он.

— Оптимизм? — гневно переспросил Марио, не скрывая возмущения. — Это ты можешь оставаться оптимистом, Бен, и только потому, что тебя-то никто не собирается обвинять в убийстве. — Марио провел рукой по волосам. — А мы со Стеллой не можем позволить такой роскоши. — Он был возбужден и явно нервничал. — После всего, что мы пережили, нам остается рассчитывать только на худшее. Да, думаю, ты и сам уже готов к этому.

Какое-то время они стояли, в упор глядя друг другу в глаза. Затем Марио взял сестру за руку, и они молча ушли, оставив Гроумана на обочине дороги рядом с такси.

В большом зале церкви Непорочного Зачатия на ежемесячное заседание хьюстонского отделения «Рыцарей Колумба» — братской общины, чем-то напоминающей общество масонов или тамплиеров, собрались ее члены.

Клементин Каталони, стоявший на подиуме, уже заканчивал свою речь. Это был низкорослый, плотно сбитый мужчина. В свои пятьдесят семь лет он казался достаточно сильным и представительным. Глаза отставного капитана полиции выражали решительность и целеустремленность. Они были почти черными, их взгляд, казалось, проникал в самую глубину души собеседника. Упрямый характер выдавали тонкая линия губ и выступающий, почти квадратный подбородок. Несмотря на несколько прядей седины, его густые волосы все еще казались черными. Он гладко зачесывал их назад, они тускло поблескивали в свете электрических ламп благодаря тому, что он нанес на них какой-то специальный состав.

— На сегодняшний день нам удалось собрать свыше десяти тысяч долларов для детского дома в Вестчестере, — сказал Каталони, его громкий голос многократно усилил включенный микрофон. — Таким образом, мы перевыполнили задачи, поставленные в этом году. Я надеюсь, что в будущем мы добьемся еще больших успехов.

После этих слов раздались аплодисменты, и Каталони сошел с подиума. Он спустился в зал, где его немедленно окружили люди.

— Эй, капитан, — обратился к нему мужчина высокого роста с красным лицом, — у тебя есть какие-нибудь новости для меня?