— Возможно, «длительный» в вашем понимании несколько отличается от «длительного», о котором только что говорила я.

— Отличается… но чем?

— Вы поймете, когда дочитаете приказ. Если не поймете, то мне нечего будет добавить.

Вот, значит, как. Если не пойму, ей станет ясно, что я полный идиот, подумал Духир.

— Но не в каждом же Byr служит кто–то из Fasanzoerl. Если бы никого не было, что бы вы сделали?

— Но вы есть.

— Гипотетическую ситуацию мне нельзя рассмотреть?

— В этом нет необходимости, — покачала головой Котопони. — Членов Fasanzoerl может быть несколько, может не быть ни одного. Как я уже сказала, Erumita буду представлять я как старший офицер. Но если не рассматривать другие варианты в поисках лучшего, это едва ли можно назвать мудрым решением.

— Назначить меня представителем — лучший вариант?

— Это будет зависеть от вашей квалификации как офицера. Мой офицер для меня как жукоустрица в своей раковине. Я знаю о вас лишь то, что вы внук Erumita и знаменитый юный Lodair. Как офицера я не знаю вас совсем. Если окажется, что вы непригодны для этой роли, я сниму вас без малейших колебаний.

— Я рад, что спросил вас.

— Для Абриела вы довольно неамбициозны, — Котопони взглянула на него чуть сердито.

— Я уже не выдержал испытания из–за этих слов?

— Нет, выводы делать пока рано.

Вот это было самое удивительное. Котопони воздержалась от немедленного принятия решения.

— У вас есть еще вопросы?

— Нет, а вы ожидали еще вопросов?

— Можете спрашивать, пока вам есть что спрашивать, но я буду не против, если вопросов у вас больше не окажется. Я трачу на вас свое время.

Да, время Glaharerl драгоценно, как вода на пустынной планете.

— Зачем было заранее мне сообщать стратегическую информацию?

— Чтобы предотвратить замешательство в будущем, — и, подумав, Котопони добавила: — И даже если это не относится лично к вам — думаю, придет время большого хаоса. Я хочу сделать все дела быстро. Кроме того, я должна учесть возможность, что ваши офицеры связи окажутся отрезаны от штаба флота.

— Если это произойдет, кто будет судить о моей квалификации?

— Никто. Прежде чем вы вернетесь к себе на корабль, я отдам вам ваши персональные распоряжения. Они будут гласить, что в случае чрезвычайной ситуации вы обязаны явиться в штаб флота и обязаны ради этой цели не считаться ни с каким потерями. Передайте этот приказ вашему непосредственному командиру сразу же, как только сможете с ним связаться. Если штаб флота будет уничтожен, ему надлежит действовать по собственному усмотрению.

— Не считаться ни с каким потерями? — Духир не сводил глаз с Котопони.

— Именно так. Должна подчеркнуть, это не фигура речи. Доставить сюда Ваше Высочество — задача номер один, даже если всему флоту будет грозить распыление.

— Так, — Духир поднялся на ноги; он был просто ошеломлен. — Похоже, меня охраняют, или это не так?

— Именно так. Мной получен приказ охранять Feia.

— Я не согласен! — яростно выпалил Духир.

Абриелы — воины. Для них смерть на поле боя — лучшее завершение жизненного пути. Даже для Spunej. Разумеется, у Императора есть личная охрана; когда корабль Императора выдвигается, его всегда сопровождает несколько кораблей эскорта.

Погибнуть под огнем вражеского флота — предпочтительная форма смерти, но гибель от руки наемного убийцы или сумасшедшего — тоже приемлемые варианты. Образно говоря, с точки зрения охраны здоровья это одно и то же.

Однако когда Император находится при флоте, он должен вести флот к победе. Флот никогда не предназначается для охраны Императора.

А ведь Духир далеко не Император, он просто член Fasanzoerl. Он во флоте, чтобы драться, как пристало Аб. За ним совершенно не требуется приглядывать.

Мысль, что его станет охранять целый флот, была унизительной. Даже если перед ним Spen Labular — какое право она имеет так его унижать?!

— Вы недовольны? — спросила Котопони.

— Да, — холодно ответил Духир.

— Сядьте, Fektodai.

— Но, Glaharerl…

— Придержи язык, цыпленок. Вы пока что Fektodai. Это мой Glaga. Вы будете подчиняться моим приказам.

— Есть.

Она была права. Духир сел обратно на свой стул. Но, разумеется, это не значило, что он смирился.