При появлении девушки по рядам пробежал мощный вздох удивления и восхищения. ВТОРОЙ ШЕВАЛЬЕ при виде ГРАФИНИ покачнулся, словно колосс от удара молнии, но устоял и, видимо, не контролируя себя, восторженно заорал:

— Слава ГРАФИНЕ, слава прекраснейшей из самых прекрасных, слава главному бриллианту в короне Империи!

— Слава, слава, слава!!! — завопили все вокруг, в том числе и ШЕВАЛЬЕ, и ПОЭТ, и, не без удовольствия, я сам.

Каков молодец! Да, что значит благородная кровь, её никуда не денешь! — посмотрел я с восхищением и уважением на ВТОРОГО ШЕВАЛЬЕ. — Вот тебе и грубая могучая скала! Оказывается, изящной огранке при подобающих условиях она охотно поддаётся! Ладно, продолжим церемонию…

— И так, господа, наша цель — Первый Остров! Будет нелегко, я не скрываю это от вас. Кто-то умрёт, кто-то выживет, но и те и другие будут достойно вознаграждены. О семьях героев ваш Император не забудет никогда! — я прошёлся перед новоявленными Гвардейцами. — Предлагаю служить мне верой и правдой, как единственному законному представителю королевской крови. Да, я, к сожалению, единственный из трёх Королей, кому удалось выжить. Все остальные мертвы! Тем ответственнее моя миссия перед Богом и перед вами! А чтобы ни у кого не было сомнений в моей э, э, э… легитимности. ЗВЕРЬ!!!

Пёс материализовался мгновенно, прямо рядом со мною. Как всегда, его появление сопровождалось искрами, паром, демонстрацией огромных клыков и обильных слюны и пены, сползающей по ним, а также утробным рычанием, а потом страшным воем.

Строй гвардейцев дрогнул, но устоял! Ну что же, — молодцы, ребята! Чувствую, что мы с вами заварим хорошую и аппетитную кашу, а потом её съедим, причём с маслом. РЕГЕНТ, или кто там мне противостоит, явно допустил большую ошибку, призвав пиратов себе в союзники. Их, как известно, ненавидят все, а особенно мои Гвардейцы. Вот они и разнесут по Острову весть об отвратительном рабстве, о злодейском предательстве интересов простых людей и вероломстве власть имущих, и об ИМПЕРАТОРЕ — ОСВОБОДИТЕЛЕ!

У всех есть семьи, родственники, друзья, знакомые. Брось камень в спокойную воду и увидишь широко расходящиеся круги на её, до того гладкой, поверхности. Ах, неосмотрительно и глупо поступил ты, некто, противостоящий мне. Может быть, этот поступок явился плодом отчаяния, а может быть, результатом продуманной стратегии? Какой? А возможно, всё лежит в какой-то иной, пока неведомой мне, плоскости?

Кто же всё-таки возглавляет вражеское войско? И главный, чрезвычайно волнующий и интересующий меня вопрос, — почему противнику постоянно известно моё местонахождение? Какому, собственно, противнику? И, вообще, моё ли? А может быть РЕЛИКВИИ? Эта мысль сначала неосознанно, подспудно, а потом чётко и ясно возникла и укрепилась в моей голове. Но каким образом отслеживается РЕЛИКВИЯ? Это же вещь явно неодушевлённая, не подающая никаких признаков жизни, сигналов, знаков. Но МАГИСТР, или его люди, неоднократно оказывались именно там, где находилась РЕЛИКВИЯ. Что же это за предмет, в чём его назначение и предназначение, чёрт побери?! О каких же спутниках всё-таки упоминал МАГИСТР!? Что это такое!? Спутники, спутники… Орбита… Планета под названием Земля…

— Сир, — кашлянул у меня за спиной ШЕВАЛЬЕ. — Гвардейцы к Присяге готовы.

— Очень хорошо. Приступайте, — буркнул я, расправил плечи, сжал ПОСОХ в правой руке, а левую положив на холку Пса.

Ветер крепчал, волны росли и увеличивались на глазах, серый цвет господствовал повсюду, и в небе и на воде.

— Клянёмся верой и правдой служить Императору Трёх Островов, защищать и оберегать его и Империю до последней капли крови! — мощно и почти слаженно прогремел надрывный хор голосов над палубой.

Небо тяжело и властно прижало наш корабль к свинцовым волнам, ветер свистел в надстройках и в оснастке парусов. Вперёд, вперёд!!! Попутного ветра тебе, о, ПУТНИК! Вечного попутного ветра тебе, ИМПЕРАТОР!

На берег Первого Острова мы высадились ранним утром следующего дня. Погода снова наладилась. Сияло солнце, вода в бухте, где мы бросили якорь, была тихой и прозрачной. Вокруг возвышались живописные скалы, переходящие в заросшие лесом горы. Никаких селений поблизости не наблюдалось. Галера и, привязанная к ней яхта, под охраной десятка Гвардейцев расположились в море в пятидесяти шагах от пляжа. ШЕВАЛЬЕ набросал список личного состава. Всего бойцов, вместе с командой яхты, набралось чуть больше двухсот человек. Почти все бывшие рабы оказались солдатами и моряками, захваченными в плен во время одной из последних битв с пиратами в прибрежных водах Первого Острова.

Дворянином был только ВТОРОЙ ШЕВАЛЬЕ, но в наличии у нас имелось несколько сержантов с опытом боевых действий. Неплохо, для начала очень и очень неплохо! Пусть мои Гвардейцы организуются по отделениям, взводам, восстановят навыки владения оружием, и достойное сопровождение моей персоне обеспечено. Эх, где бы раздобыть коней? В мобильности сейчас наша сила! Ах, я же забыл о табуне Горных Жеребцов, принадлежащем ГРАФИНЕ!

После высадки на берег я немедленно созвал Военный Совет. На нём присутствовали все мои ближайшие соратники: ГРАФИНЯ, ШЕВАЛЬЕ, КОМАНДИР, СОТНИК, КАПИТАН, ВТОРОЙ ШЕВАЛЬЕ и, конечно же, ПОЭТ.

Весь остаток нашего пути до Первого Острова мой Придворный Летописец что-то воодушевлённо и непрерывно строчил в своей толстой тетрадке. Я ему не мешал. Вдохновение подобно лёгкой и прекрасной бабочке. Спугнёшь её, задумчиво и трепетно присевшую на цветок, а потом жди, когда она прилетит в следующий раз. И прилетит ли вообще!? Наблюдая за ПОЭТОМ, я подумал о том, как просто и обыденно творится история, вернее, не она, а её отражение на бумаге. Эта великолепная чудо-птица вылупливается подчас из такого невзрачного и серого яйца повседневности и обыденности… Сию внезапную и, несомненно, оригинальную мысль я сразу же донёс до сведения ПОЭТА. Он несколько секунд переваривал её, потом с энтузиазмом занёс в Летопись, или ещё куда-то.