— Быстрее! — совсем уж истошным голосом завопил Манго — Манго.

Они побежали быстрее, улица была пустынной, дом позади уже не просто кренился, он качался как при землетрясении.

— Бред какой–то! — сказал Лапидус, отпыхиваясь от бега, — такого вообще не может быть, чтобы у нас дома качались…

— Качаются, но не падают! — глубокомысленно заметила Эвелина.

Лапидус обернулся и посмотрел на ту сторону улицы. Дом стоял как ни в чем не бывало, никаким землетрясением и не пахло. Дождь кончился и голубые искры опять стали собираться в гроздья над балконами.

— Вот так встреча, селянин! — сказал Манго — Манго. — Мы опять встретились.

— Чему ты радуешься? — спросила Эвелина. — Я вот с самого утра от него избавиться не могу!

— Двадцать два! — пропел Манго — Манго — Двадцать два очка… И быстро падающие слова… И еще пятьдесят за те письма, что ты прочитал… Если хочешь, можешь идти дальше, если хочешь, можешь оставаться…Что с того, что мы с тобою меченые надписью зеленой краской «индилето»…

— Это и есть тот сумасшедший? — спросила Эвелина у Лапидуса.

— Синяя машина, в ней едет Эвелина… — радостно пропел Манго — Манго.

— В машине бензин кончился, — грустно заметила Эвелина, — пришлось оставить!

— А куда ехали? — спросил Манго — Манго.

— Мне его надо спрятать, — тихо проговорила Эвелина. — я хотела его спрятать у себя на работе, но без машины нам туда не добраться!

— А сколько времени? — поинтересовался Манго — Манго.

— Двадцать минут первого… — посмотрела на часы Эвелина.

— Детское время, — захихикал Манго — Манго, — мы сейчас все спрячемся.

— Где? — тупо поинтересовался Лапидус.

— Идите за мной! — сказал, закрывая зонт, Манго — Манго.

Лапидус шел за Манго — Манго и чувствовал шеей петлю.

Петля была веревочная, а веревка — та самая, что лежала когда–то под телевизором. Пеньковая веревка с гадючьим узором на спине.

«Веревка, — вспомнил он грозное шипенье Эвелины, — у тебя есть веревка?»

Манго — Манго поднимался по узкой темной лестнице и держал свободный конец веревки в руках.

На другом конце была петля. И эта петля обнимала шею Лапидуса.

Лестница была очень узкой и очень темной, ступени были старыми и высокими. Лапидус запнулся, и веревка тут же сделала ему больно.

— Куда мы идем? — спросила спину Лапидуса Эвелина.

Веревка сдавила горло еще сильнее, так что Лапидус смог только что–то невнятно хрюкнуть в ответ.

— Куда мы идем? — повторила свой вопрос Эвелина.

«Ноль часов тридцать минут!» — внятно проговорил чей–то незнакомый голос.

— Что это? — испуганно спросил Лапидус, внезапно почувствовав, что веревки больше нет.

— Радио, — ответил Манго — Манго, — просто радио…

— Куда мы идем? — уже с истерическими нотками в голосе вновь спросила Эвелина.

— Уже пришли! — сказал Манго — Манго и внезапно зажегся тусклый, желтоватый свет.

Лапидус посмотрел по сторонам и закрыл глаза. Потом открыл и снова посмотрел по сторонам.

— Что это? — спросила Эвелина.

— Это музей, — ответил Манго — Манго, — я его сторожу…

— Вижу, что музей! — услышал Лапидус собственный голос.

— А почему сюда? — спросила Эвелина.

— А куда еще? — ответил Манго — Манго и добавил: — Сюда и днем никто не ходит, а ночью и подавно…

— А мы пришли! — печально сказал Лапидус.

— Какой славненький! — сказала Эвелина, смотря на ближайшую к себе витрину.

— Я боюсь, — внезапно выговорил Лапидус, — они сейчас разобьют витрины, и нам опять придется бежать…

— Садитесь, садитесь, — сказал Манго — Манго, — куда хотите, туда и садитесь!

— Веревка, — сказал Лапидус, — откуда ты взял эту веревку?

— Какую? — удивился Манго — Манго.

— Ну, — промямлил Лапидус, — когда мы поднимались по лестнице… Помнишь?

— Помню, — сказал Манго — Манго.

— Так вот. Когда мы поднимались по лестнице, ты надел мне ее на шею. Помнишь?

— Не помню, — сказал Манго — Манго, — ты просто бредишь…

— Бедненький, — сказала Эвелина, — ну и денек у тебя выдался!

Лапидус начал хохотать.

— Свет, — сказал он, давясь собственным хохотом, — какой яркий свет!