Над тобою —

Это голос рока.

Х о р:

Он не знает,

Он не может,

пациент палаты разум.

— Баста! — завопил Мартин, в момент вся бутафорность исчезла, они

вернулись обратно в свою палату.

— Послушай, яблоко как символ из бородатой сказки про этих самых. . как

их?

— Гусениц?

— Нет, вроде бабочек или гусениц, не знаю, а может драконов – ища в

потемках памяти, более древние, чем пыль на бороде Моисея,

воспоминания — Мартин бросает резкий взгляд в потолочный справочник,

— точно, вспомнил! Лоренцо хлопает в ладоши, и переключает свое

внимание с импровизации восьмилапого Гиллеспи на грибного

проповедника.

– Давным–давно, когда еще не существовало иллюзий, Великое Сознание

Пустоты решило изменить реальность. — Мартин принял позу

великодушного, но скромного мессии. Из окна падал слабый свет на образ

сказателя, придавая ему священности, будто нимб! засиял над Мартином,

упоротым и преподобным! Над 13-ым апостолом, которого стерли из

сознания людей, но он то знает.

Откровения 13-ого апостола ( из книги Упоротья).

1.В начале Сознание Пустоты сотворило небо и землю. 2 Земля же была не

пикселизированна и бесцветна, и тьма над бездною, и Сознание Пустоты

носилось над водою.

3.И сказало Сознание Пустоты: да будет свет. И стал свет. 4. И увидело

Сознание Пустоты, что свет хорош, и отделило его, при помощи контраста,

от тьмы. 5. И назвало Сознание Пустоты свет днем, а тьму ночью. И был

вечер, и было утро: первая пикселизация.

6.И сказало Сознание Пустоты: да будет твердь посреди воды и да отделяет

она воду от воды (опять же при помощи контраста) и так дальше, бла–бла-

бла… Ведь самое интересное началось, чуть позже, по дикой случайности,

создало оно какое–то обреченное самосознанием существо, нарекаемое

нынче, человек, и дало ему на скидку Лилит, так как с одной было

невпопад, дало оно ему еще под ребро Евой, а далее, всем все известно… ну,

по–крайне мере некто, в это верит. На востоке же от человеков, был один

очаровательный сад, где прорастали гавайские розы, маки, кока, дурман,

каннабиноловые пальмы и много, просто жуть, как много, псилоцибиновых

грибочков, было бы неловко, непонятно? зачем? и для кого? но Великое

Сознание Пустоты быстро схватило эти мысли и создало двух бабочек:

Грибоедку и Нектаринку. Эти бабочки были особенны, так как у них не

было цикла превращений, они всегда были имаго, и к тому же бессмертны.

Вот одно типичное их утро:

— Привет Грибоедка!

— Привет Нектаринка!

— Пойдем на псилоцибиновый завтрак?

— Ты же знаешь, я не создана для этого, я могу питаться только нектарами.

— Эх, жаль, мне бы тоже хотелось попробовать твой королевский завтрак

из коки и морфина.

— Второго не дано.

— Не дано.

Они разлетаются по своим рассадам, и к обеду сходятся на Холме Бездумья,

где они, на протяжении четырех часов машут в такт крыльями Пустоте —

Пустота же дышит тишиной и безмолвием, беспристрастием к своим

созданиям, а если вы находите в мире случаи проведения чего–то выше,

помните слово детерминизм и силу вашей веры. И может уже завтра

снизойдет на вас счастье со вкусом удачи, всего немножко, просто поверьте.

Бабочки же были свободны, от всякого рода вер и поверий, они просто

были, зачем им еще какой–то, в чем–то смысл: с утра морфин, в обед

кокаин. И жили они так тысячу лет, и еще один год, перед тем как Великое

Сознание Пустоты не построило в саду публичную библиотеку, прикрепив

над входной дверью табличку:

НЕ ЛЕЗЬ ОСОЗНАЕШЬ!

И сказало оно им: «Не ходить туда! Не думать, оставить все сомнения (но

ведь, говоря слово «сомнение», вы уже его сеете). Так, как вы и ожидаете,

да, читатель, их занесло попутными ветрами сомнения, в библиотеку, где

их встретил, роковой библиотекарь с предложением почитать: Камю,