Обогнув эти острова, я направился к материку курсом на ост-зюйд-ост. Побережье простиралось от норд-норд-оста до зюйд-ост-тень-зюйда. Горизонт был несколько затуманен, однако видимость была достаточной. Мы не смогли различить вершины гор, однако низменные земли видели вполне отчетливо.

Всю ночь я лавировал, чтобы не пропустить лесистый мыс капитана Кука, положение которого определил этот мореплаватель. Это место соединяет в непрерывную линию [110] побережье от горы Святого Ильи до Нутки и дает мне возможность сравнить наши долготы с долготами капитана Кука и, таким образом, устранить любые сомнения в точности наших наблюдений.

На рассвете я взял курс на сближение с сушей. Я прошел в полутора лье от лесистого мыса, который пеленговал в полдень на норд-тень-весте на расстоянии около трех лье. Его точная широта — 50° 4', и его долгота — 130° 25'. Капитан Кук, который прошел не так близко от этой точки, определил ее положение по пеленгам и на своей карте поместил на 50° широты и 130° 20' долготы, если считать от меридиана Парижа. Иными словами, он расположил ее на 4' южнее и 5' восточнее. Однако наши наблюдения заслуживают большего доверия, поскольку мы находились намного ближе к суше и наша оценка расстояний была менее подвержена ошибкам.

Здесь уместно сказать об удивительной точности новых методов наблюдений. Менее чем за столетие они позволят определить точное местоположение любой точки земного шара и обеспечат прогресс географической науки в большей степени, чем все предшествовавшие эпохи.

25 августа я продолжал идти в восточном направлении к заливу Нутка, который я хотел увидеть до наступления ночи, хотя после точного определения положения лесистого мыса это зрелище было не самым интересным. Очень густой туман, который опустился в пять часов вечера, полностью скрыл от меня землю, и я взял курс на подводные скалы, расположенные в пятнадцати лье к югу от Нутки, чтобы осмотреть ту часть побережья между мысом Флэттери и подводными скалами, которую капитан Кук не смог исследовать. Она простиралась приблизительно на тридцать лье.

26 августа погода оставалась туманной. Ветер был переменчивым с порывами между норд-остом и зюйд-остом, барометр упал. Затем наступил штиль, и мы дрейфовали до 28-го числа. Несколько раз мне удалось воспользоваться слабым бризом, чтобы приблизиться к побережью, которое, как я предполагал, продолжалось на зюйд-ост. Нас окружили маленькие материковые птицы, которые усаживались отдыхать на рангоут. Мы поймали нескольких птиц, однако они относились к виду, распространенному в Европе, и потому не заслуживают описания.

Наконец 28 августа в пять часов вечера погода прояснилась, и мы различили и пеленговали подводные скалы капитана Кука, которые были на норде от нас. Суша за ними простиралась на норд-ост. Прояснилось ненадолго, однако мы успели картографировать берег.

29 августа погода не была ясной, однако барометр начал подниматься, и я направился в сторону суши, надеясь, что к ночи прояснится. Каждые полчаса я приказывал бросать лот. Мы прошли от семидесяти саженей с песчаным грунтом до сорока саженей с круглой галькой, а затем, продвинувшись еще на лье, снова оказались на семидесяти пяти саженях с песчано-илистым грунтом. Было очевидно, что мы прошли отмель. Вероятно, нелегко объяснить, каким образом гора круглой гальки высотой в сто пятьдесят футов и протяжением в одно лье могла оказаться на песчаном дне в восьми лье от берега. Известно, что эти камни становятся круглыми из-за трения друг о друга, что предполагает действие на морском дне течения, подобного речному.

Наконец, на закате погода прояснилась, как я хотел и надеялся. Мы пеленговали сушу между ост-норд-остом и норд-вест-тень-нордом, и эти показания вполне согласовывались с полученными накануне вечером. По наблюдениям в полдень, мы находились на 48° 37' северной широты и 128° 21' 42'' западной долготы, согласно хронометрам. Последняя увиденная нами точка, по пеленгу на зюйд-осте, не могла находиться далее шести-семи лье от мыса Флэттери, который я очень хотел различить, однако туман не позволил.

30 августа поднялось сильное волнение, ветер менялся между зюйдом и зюйд-вестом. Я отошел в открытое море. Видимость была менее полулье, и я взял курс параллельно берегу, чтобы как можно скорее прибыть на 47° северной широты с намерением исследовать ту часть побережья до 45° — на карте капитана Кука в этом месте есть пробел.

1 сентября в полдень я различил точку или мыс, который находился приблизительно в десяти лье от меня на норд-норд-осте, а именно на 47° широты, согласно нашим вычислениям. Суша простиралась на восток, я подошел к ней до расстояния в три-четыре лье. Она была плохо видна, все выступающие части скрывал туман. Судя по наблюдениям в полдень, мы находились на 46° 36' 21'' северной широты и 127° 2' 5'' западной долготы, согласно хронометрам, и 126° 33' долготы по наблюдениям Луны. Течения возле этого берега были чрезвычайно сильны. Мы оказались в водовороте, который не позволил нам управлять рулем даже при ветре в три узла и на расстоянии пяти лье от суши.

Ночью я продолжал идти вдоль берега под зарифленными парусами курсом на юг. На рассвете я взял курс на восток, чтобы приблизиться к суше. В четырех лье от берега наступил штиль, и нас завертело течение. Каждый миг мы были вынуждены перекладывать руль с борта на борт, чтобы не столкнуться с «Астролябией», чье положение было ничуть не лучше нашего. К счастью, под нами был хороший илистый грунт, чтобы бросить якорь, если бы течение понесло нас на берег. Однако на море поднялось сильное волнение, и нашим тросам было бы непросто выдерживать килевую качку.