– Оставьте, ваше высочество, было бы за что.

– Но для меня выглядит, как настоящее чудо! И ведь вы не обязаны стараться ради нас.

– Ну, раз уж судьба нас свела, позаботиться друг о друге - вполне естественно.

– Наконец-то я это услышала от тебя, - хихикнула Алиса, довольно потирая руки.
– Чудесно звучит. Боже мой, почти по-семейному!

– По... семейному...
– машинально повторив эти слова, принцесса почему-то вздрогнула. Заметив, как омрачилось лицо хозяйки, Брунгильда негромко заметила из-за ее плеча:

– Это другое, госпожа.

– Д-да, действительно...
– Грегорика вымученно улыбнулась.

Что бы это значило? Или дело в ее отношениях с братом? Если вспомнить их последний разговор, то для принцессы понятие "семейности" действительно могло звучать не слишком приятно.

Алиса же, судя по всему, тоже заметив странное напряжение, продолжила преувеличенно бодрым тоном:

– Вот только бочка-то одна, а нас пятеро - не считая того, кто сейчас пообещает не подглядывать и плотно закроет за собой дверь. Кто первая? Нужно как-то определить, причем по справедливости, чтобы не было обид.

Принцесса серьезно задумалась и предложила:

– Может быть, по алфавиту? Самый простой способ. Тогда получается: вы, Алиса, за вами Брунгильда, потом... потом Весна...

– Почему?
– удивилась отличница.
– Мое имя начинается с одной из последних букв - V.

– Латинских букв. Но мы на земле Гардарики, поэтому логично использовать распространенный здесь кириллический алфавит. Ваше место - третье по праву. Потом я и София.

Покосившись на сдвинувшиеся брови Брунгильды, на лице которой явственно читалось несогласие с вопиющим нарушением субординации, Алиса недовольно хмыкнула:

– Чувствую, сейчас меня обвинят в нечестности за титульную букву А. Может быть, лучше в камень-ножницы-бумага? Или считалочкой?.. Да, а ты ступай, Золтик, ступай. Мы тут как-нибудь разберемся. И почему у тебя так глаза горят? Кстати, не забудь еще принести клятву: "Торжественно обещаю ближайшие два часа даже и не подходить к этой двери"!

Стряхнув ошеломление, в которое меня повергло это зрелище - Еще бы, часто ли приходится наблюдать за процессом позитивной женской самоорганизации?!
– я покладисто кивнул, пробормотал клятву и вернулся в станционное здание, плотно прикрыв створку.

"Хо-хо! Уж Алиса-то не должна быть столь наивной! Надо же - полагаться на словесные обязательства, - внезапно проснулся внутренний голос.
– Подумаешь, дверь. Помимо двери есть окна и даже, не побоюсь этого слова - чердак!"

– Тебя только не хватало, - устало ответил я.
– Лучше бы давал ценные советы, когда надо было уносить ноги от чудовищ и заниматься водными видами спорта.

"Извини, не моя специализация. Да ты и сам, кажется, справился... постой, ты же не хочешь сказать, что действительно не намерен усладить взор?.."

– Не намерен. Устал что-то за сегодня...

"О боги, как так можно?!"

– ...И не имею желания остаться без ушей. Ты обратил внимание, что Брунгильда прихватила винтовку? С такой дистанции запросто отстрелит правое или левое ухо, на выбор.

"Хм. С валькирии действительно станется устроить что-то негуманно-назидательное. Но все равно, никто, смеющий называть себя мужчиной, не имеет права манкировать..."

– Ты снова демонстрируешь поспешность мышления.

"Неужели? В чем же она заключается?"

– Элементарная логика подсказывает, что впятером они забраться в одну бочку не смогут, а сидеть вокруг нее холодно. В домике-то печка и лавочки...

"А! Сын мой, с тобой не все так плохо! Хочешь сказать, что заранее расставил ловушку? Чтобы не подглядывать сквозь мутное стекло, рискуя подставиться под пулю телохранительницы?.."

– Пусть мои резоны останутся за скобками.

– "Хо-хо! А ведь и верно! Немного терпения, и наши красавицы одна за другой - чистенькие, распаренные, томные и умиротворенные душой и телом!
– начнут возвращаться сюда... о, слышишь?!"

Действительно, снаружи донесся всплеск и радостные взвизги.

Подкинув дров и разомлев от благословенного тепла, я сидел перед печкой и, позевывая, сплетал втрое тонкую бечевку из найденного в той же кладовке моточка, когда позади скрипнула дверь, и по половицам прошлепали босые ножки.

– Зо-о-о-олтик!..
– счастливо простонала Алиса и плюхнулась на меня, повиснув на спине и обхватив руками за шею.
– Лапочка, дай я тебя расцелую!..

Чмок-чмммок! В левом ухе слегка зазвенело - подруга детства и впрямь не на шутку растрогалась. Зажмурившись от удовольствия и мурлыча, Алиса потерлась о мою щетинистую щеку. Она была чистая, теплая и мягкая, и, кажется, даже крепкий запах старого хозяйственного мыла ни капли не портил ей настроения.