Фигура вздохнула - приподнялись и опять опустились плечи под чёрными тряпками.

– И снова чьи-то копыта топают... Ни единого мига нельзя посвятить своим делам. Кто теперь пришёл мне мешать?

Вопрос был задан на чистом языке кентавров - низковатым и слегка раздражённым женским голосом. Турий остановился в нескольких шагах от озера, и Тааль чуть не налетела на него.

– Мы пришли вовсе не мешать тебе, о молчаливая, - сказал кентавр, и Тааль уловила в его лице что-то не виданное прежде - неприязнь вперемешку с восхищением.
– Я привёл к тебе гостью и хотел бы представить её.

– Ах, гостью...
– женщина всё ещё не спешила оборачиваться - лишь переглянулась с русалкой, которая застенчиво погрузилась в воду по подбородок. Тааль видела всю ту же кучу тряпья и белые босые ноги на влажной гальке, но её беспокойство отчего-то нарастало.
– Да, я почувствовала, как кто-то новый пришёл сюда этим утром. Странно, что ты так рад ей, кентавр. Я уже не чую твоей отрешённости...
– новый вздох - на этот раз чуть кокетливый. Тааль это почему-то совсем не понравилось.
– Жаль. Мне казалось, нас это сближает.

Турий улыбнулся.

– Я и правда рад - мы старые друзья и долго тревожились друг об друге. Но ведь я тебе ничего не говорил...

Русалка захихикала и полностью скрылась под водой, а её подруги, отплыв подальше, затеяли немую игру с ракушками; Тааль и Турий, кажется, потеряли для них интерес. Под водой мельтешила серебристая чешуя их хвостов - так отчётливо, что прозрачность озера казалась нереальной. Женщина-тауриллиан какое-то время наблюдала за русалками.

– Не говорил... И за что вас, кентавров, зовут мудрецами? Слова значат так мало - ещё меньше, пожалуй, чем дела. Смысла в них меньше, чем в жизни самой по себе, если сказать иначе... Твоё счастье кричит оглушительно громко, Турий-Тунт. По-моему, простой встрече с другом так не радуются.

Турий сильно смутился и, выпустив руку Тааль, стал смотреть вдаль - на чёрных лебедей. Тааль прикусила губу: неужели нельзя было не лезть вот так бесцеремонно в чужие мысли?.. Конечно, она тауриллиан, но всё-таки...

– Значит, ты и есть та самая майтэ, о которой у нас было столько разговоров? Сен-Ти-Йи, помнится, когда-то переманивала через барьер грифов и скорпионов - накладывала на них чары специально ради того, чтобы они нашли тебя, когда придёт время...

– Сен-Ти-Йи?
– переспросила Тааль. Она определённо впервые слышала это имя.
– Я...

– Судя по тени, которую я вижу на земле, ты уже не совсем майтэ, - продолжала женщина, притянув к себе босые ноги. Из-под черноты на миг мелькнули её ладони - белые до зеленоватости, как у покойницы, зато немыслимо красивых очертаний.
– Но судя по тому, что творится у тебя в голове - майтэ целиком и полностью, увы. Ох уж эта ваша сладенькая доброта и любовь к жизни, от которых меня мутит...

Тауриллиан поднялась одним тягучим движением, макушкой в капюшоне задев ветви ивы. Тааль различила теперь, что она молода на вид, хрупка и невелика ростом - но это совершенно ничего не значило. Облик женщины в чёрном почему-то укреплял уверенность в том, что она меняет маски так же запросто, как те русалки перебрасываются ракушками, а лебеди заботливо кормят друг друга кусочками камыша.

– Зачем ты пришла сюда, Тааль-Шийи? Попасть в Эанвалле, не так ли?.. Вот же он, за твоей спиной, и двери туда всем открыты. Есть даже якобы друг, готовый тебя проводить. Всё это - не повод нарушать моё уединение, в котором куда больше толку, чем во всех твоих потугах...
– её размеренный голос по-прежнему звучал потусторонне и мрачно. Тааль всё больше становилось не по себе. Она не ждала такого приёма - наверное, самонадеянно...

– Почему?
– всё-таки спросила она.
– Почему в нём больше толку? Я пролете... прошла долгий путь, и...

Тауриллиан вздохнула с досадой - так, будто ей надоело слушать это жалкое лепетание.

– И...
– зло пропищала она, передразнивая.
– Вот именно, всё кончается на "и...", если нечего добавить. И был в этом пути хоть какой-то смысл? Я даже не о твоей личной или чьей-то ещё пользе, а о Смысле как таковом?.. Ты вот можешь это сказать? Нет. И никто не может.

– Почему?
– эти подкалывания возмутили Тааль, и она готова была даже поспорить. "Ничего не бойся", - мягко шепнул голос Фиенни у неё в голове, и потом то же самое прожурчал Эоле. Вот если она будет бояться, в её путешествии действительно не окажется "Смысла как такового".

– Потому что во всём Мироздании действительно важно только одно, - тауриллиан неспешно откинула капюшон и сбросила чёрную накидку - словно ворона, оставшаяся без перьев. С аккуратного девичьего затылка, по спине и шее спускалась длинная чёрная коса.

– Что?
– спросила Тааль. Несмотря на предупреждающие тычки Турия, ей очень хотелось, чтобы тауриллиан обернулась.

И она обернулась.

Тааль заглянула ей в глаза - чёрные, как бездна, огромные и древние, как само Обетованное. Источник жуткой силы, бившей от тауриллиан, находился именно в них; и Тааль втянуло в эти зрачки, в обманчиво-невинные ресницы, в скорбную складку под бескровными губами...