– Белый мак, - задумчиво произнес Эрех.
– Вот почему. А я и не знал.

Йон кивнул, не отрывая взгляда от страницы с детальным изображением сердца в разрезе.

– Белый мак в этом деле идеален. Редкое, веками проверенное средство. Приучить к нему клиента можно за один раз, а жить на нем он будет не менее десяти лет. Растет только в предгорьях Северного хребта, везут его аж из Тилеи, да с недавних пор еще и в медицине используют, что, вроде как, гарантия качества.

Эрех буркнул что-то неразборчивое, Йон понимающе улыбнулся. Морфин, вещество, добываемое из порошка белого мака, недавнее открытие какого-то тилейского коновала, впервые поставило под вопрос необходимость кормить и содержать детей Наэмы при госпиталях. И даже если белый мак еще не научились выращивать вне полей под Северным хребтом, само открытие существенно снизило заработки целителей. Экономия она такая, ей только дай предлог, пусть и призрачный.

– Но есть еще одна особенность. Богатые любят экзотику. Курить один только мак им скучно, они разнообразия хотят. Отсюда и контрабанда коры боятского падуба, и синий пещерный гриб, и настойка на стручках степного бархата, и небеса знают, что еще. Вот это, док, настоящая сокровищница, неиссякаемый источник золотишка. Есть даже подпольные лаборатории, где все это мешают и выдумывают. Лет пятнадцать назад один придурок решил, что в мозгу человека есть какие-то вещества счастья и начал готовить экстракт, - Йон поморщился, вспомнив те невеселые полгода.
– Фокус был в том, что мозг он вытаскивал из живого человека, предварительного напоенного настойкой пещерного гриба. Или повальное увлечение ушастыми лягушками, которых возили контрабандой с самого Эфеса, потому что они, якобы, выделяют какую-то очень веселящую слизь. Представь, что местная элита платила по сто лян за право разок облизать лягушачью задницу. Одним словом, зачем я тебе это рассказываю...

Йон вернул атлас на полку и обернулся.

– Вы хотите сказать, что вот это, - Эрех кивнул на пробирку, - очередная экспериментальная идея, так?

– Угу.

– То есть тул Ойзо, сын магистрата...- парнишка мысль не закончил, но выражение омерзения на его лице говорило само за себя. Он действительно ненавидел наркотики.

Интересно, почему? Что здесь причина, а что следствие?

– Богатенький сынок, что ты хочешь.

– Но... Но я не нашел никаких видимых следов приема наркотиков. Он был прекрасно развит, сильная мускулатура, жировая прослойка достаточная для человека, привычного к физическим упражнениям и хорошему питанию. В книгах это называют "мужественное тело". Классический образчик. Правда, есть первые признаки грядущего увеличения печени, но они встречаются у многих представителей высшего общества, предпочитающих вино воде, - растерянный Эрех заморгал.
– Чумные же, прежде всего, теряют аппетит и интерес к выпивке.

– Значит, увлекся не так давно, делов-то, - Рейке хмыкнул, все же док был до безобразия наивен.
– А до этого были другие увлечения. Кстати! Ты, когда его потрошил, не заметил ничего женственного на его мужественном теле?

– Вы о чем?
– Эрих оторопел и часто-часто захлопал длинными ресницами.

Йон поглядел на крайне растерянное личико и его решительный ответ пошатнулся под тяжестью смутного сомнения.

– Гм... Судебные медики называют это излишним расширением заднего прохода под воздействием неестественных актов. А магистратские ищейки кличут таких мужчин устрицами.

Мелкий сначала не понял, заморгал чаще. Потом до него дошло.

Густая алая волна залила целительские щеки.

– Вы...В-вы...
– только и проблеял Эрех, язык у него отнялся.

– Мальчик, ты ж врач! Откуда такое смущение? Э-э, да ты бабу-то голую хоть раз живьем видел?
– Док покраснел еще больше, оттопыренные уши пламенели рубинами, прям хоть свечи зажигай. Йону стало одновременно смешно и совестно.
– И зачем я спросил? Забудь про бабу. Может, тебе водички дать попить, ты же сейчас в обморок грохнешься.

– Н-нее... не надо, - парень шумно выдохнул, пытаясь взять себя в дрожащие руки.
– Нормально там все было. Никаких... расширений.

– Значит нет, - задумчиво ответил сам себе Йон, имея ввиду теорию, возникшую после прощальных слов Катрионы.
– Но он мог и не быть нижним... Тогда почему его не интересовали женщины?

Он осекся под отчаянным взглядом юноши, хмыкнул.

– И как тебя такого, трепетного, брать с собой по чумным притонам, а?
– добродушно спросил сыщик.

Эрех от упоминания притонов встрепенулся. И волнение тут же прошло, надо же. Смешной парнишка.

– Меня? А зачем?

– Для прикрытия. Меня с моим лицом точно никто не впустит, если же я приду не один, будет больше шансов.

Ту часть, в которой упоминалось, что признак одного порока часто открывает двери для другого, Йон опустил. Опасался, что если док узнает, чем он так хорош для прикрытия, то забьется под стол и забаррикадируется там стульями.

– Так как мы их найдем-то? Их же полно по городу, нам одной ночи не хватит. А мне завтра с утра в госпиталь на работу.

– А мы и не будем обходить все, - сыщик вытащил из-под книги шелковый лоскут, в который был завернут порошок из дома Ойзо.
– Во-первых, у нас уже есть пропуск, не думаю, что кто-то взялся кромсать дорогую ткань потому, что бумага закончилась. А, во-вторых, нам надо найти только один конкретных домик среди домиков для богатых. Тот, в котором и мешают это дерьмо.

– Думаете, это недавнее изобретение?

– Конечно. Иначе я б уже знал.

Эрех недоверчиво на него поглядел, Рейке широко и самодовольно улыбнулся. Аст поежился от этой улыбки, поправил потертые рукава тужурки и этим напомнил кое о чем, что следовало решить до начала поисковой операции.