— Вы взломали дверь, — выдохнула она.

— Ситуация этого требовала, — сказал Джонни. — Эйлин не будет возражать. Давайте позвоним ей и все расскажем.

Эйлин взяла трубку после первого же гудка.

— С вашей матерью произошел несчастный случай. Она хорошо себя чувствует, мы привезли ее домой, но ей необходим уход.

— Если она чувствует себя хорошо и вы там сейчас с ней, больше ей никто не нужен.

— Возвращайся домой, сука. Сию же минуту, — медленно сказал Джонни.

— Кто это? В чем вообще дело?

— Дело в тебе, Эйлин. Я стою в твоей спальне. Немедленно возвращайся домой.

— Не может быть! — У нее перехватило дыхание.

— Хочешь, зачитаю тебе ассортимент товаров? Слева направо?

— Вы из полиции? — Теперь ее голос дрожал.

— Я в одном шаге от полиции. В одном телефонном звонке. Нет, скажем так: в десяти минутах от полиции.

— Я не успею доехать так быстро, автобусы…

— Поймай такси.

— Кто бы вы ни были! Я не могу позволить себе такси!

— Можешь. Потратишь часть денег, вырученных у портье за сумочку.

— Кто вы? — теперь она говорила еле слышно, практически шепотом.

— Приезжай — узнаешь, — сказал Джонни.

Аня и Джонни вместе успокоили миссис Эдвардс. Они заверили, что с сердцем у нее все в порядке, давление почти в норме, и единственная проблема — это пережитый шок. Они постарались вывести ее из спальни, чтобы она не успела все рассмотреть. Теперь Кэтлин Эдвардс сидела за кухонным столом и жаловалась, что боится, как бы муж не пришел пьяным. В ее муже уживались два человека — пьяным он был совершенно не похож на себя трезвого. Увы, она никогда не знала, кто именно войдет вечером в дверь.

— Не тревожьтесь, я буду здесь.

— Он очень расстроится из-за двери, — предупредила она.

— Я отлично умею успокаивать расстроенных людей, — пообещал Джонни.

Аня подняла на него огромные, встревоженные глаза.

— Ты ведь не сделаешь ничего… ну, ты понимаешь?

— Не сделаю, — пообещал Джонни. — А тебе пора вернуться в клинику.

— О нет, я останусь, ведь кто-то должен ухаживать за миссис Эдвардс.

— Аня, ты не медсестра. Возвращайся к Кларе.

— Но как я узнаю?..

— Встретимся вечером в “Корриганс”.

— Если бы моя несчастная мать знала, что я каждый вечер хожу в кабак! — проворчала Аня.

Впрочем, Джонни был прав. На работе ее, наверное, уже заждались.

К дому 34 на улице Маунтинвью подъехало такси. Из машины вышла Эйлин. Джонни обратил внимание на ее костюм: элегантный сиреневый пиджак, черная юбка и сиреневые сапоги. Похоже, она ходит “на дело” с цветовой схемой. На шею Эйлин повязала очень дорогой шелковый шарф — дамы часто носят такие на скачках. Да, несомненно, скачки подошли бы Эйлин Эдвардс больше, чем эта развалюха, жестокий отец, издерганная мать и запертая комната, полная украденных товаров. Джонни встряхнулся. Никакого сочувствия, никакой жалости. Эта женщина была готова разрушить жизнь Брайана Флинна, одного из немногих порядочных людей и его друзей в этом мире.

Кэтлин Эдвардс со страхом подняла глаза, услышав поворот ключа в замке. Увидев, что это всего лишь Эйлин, она явно испытала облегчение.

— Не стоило тебе приходить домой. У меня все в порядке, — начала она.

— Очевидно, стоило. Где он?

— В твоей комнате. Он обещает починить дверь.

— Пусть попробует не починить. Кто это?

— Не знаю. Он просто оказался рядом, когда я упала.

Джонни, прислушивавшийся к разговору из соседней комнаты, вдруг понял, что девушка до сих пор ни единым словом не посочувствовала матери. Эйлин вошла в спальню. Джонни спокойно сидел на ее кровати. Она сразу узнала его — он был завсегдатаем “Корриганс”, иногда помогал в центре… и жил в одном доме с Брайаном.

— Могла бы и догадаться, что это его работа, — сказала она, глядя на сломанную дверь.

— Он знать не знает, что мы здесь.

— Мы?

— Мы с Аней. Мы привезли сюда вашу мать после несчастного случая. Да, кстати, если тебя это хоть сколько-то интересует, с ней все в порядке, она скоро поправится.

— Я скажу тебе, Джонни, что должно интересовать тебя: что мой отец с тобой сделает, когда обнаружит, что ты взломал дверь в его доме. — Ее голос звучал ровно. Она не выказывала ни страха, ни паники.

— Разумеется. А еще он обнаружит, что дом битком набит полицейскими, дочь арестована за воровство, а его самого ведут в участок за бытовое насилие.

— Она ни слова против него не скажет. — Эйлин презрительно глянула в сторону кухни. Ее слабая мать ни разу не осмелилась противостоять насилию — не сделает этого и сейчас.

— Уже сказала. — Джонни ответил как бы между прочим, почти лениво, словно на самом деле его это совершенно не интересовало.

— Не верю.

— Она все рассказала нам с Аней. На этот раз она обратится в полицию.