Судя по фото, танк был подбит солдатами германского 86-го пехотного полка — по крайней мере, на его фоне снялся пехотинец пулеметной роты этого полка.

Грубый деревянный макет танка Mk I, поставленный на плот, позволял отрабатывать стрельбу по «движущемуся танку».

Провал первой атаки французских танков у Шмен-де-Дама 16 апреля 1917 г. и неудачное использование танков англичанами во Фландрии в июле того же года способствовали тому, что Главному командованию танки все еще не казались опасным противником. Но в ходе апрельских боев под Аррасом британские танки достигли небольших, но вполне реальных местных успехов (несмотря на неудачу наступательной операции в целом). И после боев под Аррасом германцы дополнили «батареи ближнего боя» еще и выделенными «пехотными батареями» и батареями в глубине позиций — тем более что в этот период основные усилия обороны переносились в глубину. Приказ о переносе огня на танки при их появлении получали все огневые средства, имеющиеся в передовых траншеях, включая минометы и бомбометы.

Для тренировки артиллеристов стали изготавливать «учебные танки» — грубые макеты «ромбовидных» танков на автомобильных шасси или просто на колесах, встречались и другие подвижные мишени — например, деревянный макет танка на плоту. Было сформировано 50 «батарей ближнего боя» и 22 «пехотные батареи». Правда, в течение того же 1917 г. их успели расформировать для пополнения других артиллерийских частей.

Артиллерийский огонь дополнялся противотанковыми рвами и баррикадами. Невзрывные противотанковые заграждения германские войска использовали уже во время союзнического «наступления Нивеля» в апреле 1917-го. В бою 16 апреля 1917 г. в районе Краон французские танки «Шнейдер», задержанные рвом шириной 4–5 м, были расстреляны германской артиллерией. Союзники прозвали ее противотанковые рвы шириной 3–5 м «рвом Гинденбурга». Под Аррасом немцы готовили противотанковые ловушки — «волчьи ямы», укрытые легким деревянным настилом с дерном, а в качестве «приманки» позади ям ставили пулеметы. Противотанковые препятствия постепенно совершенствуются — увеличивается крутизна насыпей, появляются контрэскарпы. Передние скаты рвов и больших воронок усиливают «упорами» в виде вертикальных насыпей с каркасом из кольев.

«Броневые каретки» Шумана, установленные на окопанных полевых позициях, играли и роль противотанкового средства. И характерно, что в экспозиции брюссельского Музея Армии и военной истории она установлена между британскими танками Mk IV и Мк А.

Что касается пехоты, чьи позиции, собственно, и были объектом атаки танков, то ей поначалу просто рекомендовали сохранять «спокойную голову», но вскоре стали обучать стрельбе из винтовок и пулеметов по смотровым щелям и стыкам крышек люков, применению против танков бронебойных пуль и ручных гранат. Конечно, выцелить смотровые щели даже медленно движущегося танка непросто. Но сосредоточенный огонь стрелкового оружия давал некоторые результаты, поскольку первые танки имели открытые смотровые щели и часто плохо защищенные края люков и лючков. Брызги свинца от пуль, мелкие отколы с внутренней стороны брони при попадании пуль близко к щелям вызывали частые поражения лица и глаз танкистов. Ручную гранату можно было забросить на крышу танка, где ее разрыв, с учетом слабой защищенности крыши, конечно, смог бы причинить ущерб экипажу или механизмам. Надо признать, такая возможность учитывалась англичанами изначально — вспомним, что танки Mk I уже осенью 1916 г. несли двухскатную «крышу» из проволочной сетки для защиты от ручных гранат. Правда, вскоре от этих «обезьяньих клеток» отказались. В целом же при массе разрывного заряда около 200 г разрушительная сила ручной гранаты типа Stielhandgranate была маловата для борьбы с танком — если только граната не попадала на крышу или в люк. Более эффективны оказались связки гранат (т. н. «сосредоточенные заряды») — корпуса гранат связывались по 3–5 шт., так что масса разрывного заряда достигала 1 кг, в центральный вставлялась стандартная деревянная рукоятка с запалом. «Сосредоточенные заряды» уже применялись германской пехотой для разрушения препятствий. Теперь же одно средство, порожденное позиционной войной, применялось против другого, вызванного к жизни ею же. Для действий связками гранат старались отбирать лучших «гранатометателей».

Считалось, что пехота должна бороться с танками самостоятельно, а артиллерия — поддерживать ее массированным огнем со своих позиций. Количество выдвигаемых вперед орудий было незначительно — 2–4 на боевом участке дивизии, т. е. на 3–5 км фронта. В ходе «третьего сражения на Ипре» (Фландрия) в обороне против атак британских танков 31 июля и 16 августа 1917 г. использовались бетонированные огневые точки (прообраз противотанковых узлов), а также окопанные «броневые каретки» Шумана, прозванные «пилюльными коробками». Эти «каретки» с установкой 37-мм или 57-мм скорострельной пушки в низкой вращающейся башне были разработаны М. Шуманом еще в 80-е годы XIX в. для крепостной войны, теперь же пригодились их малые размеры и возможность быстро перевозить их с места на место легкой конной повозкой, быстро устанавливать на окопанную позицию и маскировать.

Впечатление, произведенное французскими танками под Ла Мальмезоном 23 октября 1917 г., и в особенности успех массированного применения танков англичанами у Камбрэ 20 ноября того же года убедили германское командование в их практической ценности и серьезной опасности и заставили заняться проблемой активнее. Гейнц Гудериан, впрочем, считал, что «опыт и наблюдения участвовавших в бою под Камбрэ… не были использованы немцами», и этим объяснял недостаточность мер, предпринятых германским командованием к началу кампании 1918 г. Но все же сражение у Камбрэ дало существенный толчок развитию ПТО.

Уже при подготовке позиций на линии «Зигфрид» первую линию окопов германцы уширили до 3,5 м (тут бы самое время пропаганде вспомнить о том, как герой Зигфрид спрятался в ров, чтобы поразить дракона Фафнира в незащищенное брюхо). Вырабатываются более подробные наставления. Тот же Гудериан упоминает: «Были даны указания об оборудовании оборонительных позиций и танковых препятствий и издана инструкция о борьбе с танками. Однако нехватка рабочей силы и строительных материалов чрезвычайно мешала выполнению этих указаний».

«Моторные орудия» широко применялись рейхсвером для борьбы с воздушными целями, но оказались и весьма удачным средством. борьбы с танками.

Противотанковые орудия устанавливаются уже в боевых порядках пехоты. Для лучшего укрытия их от наблюдения и обстрела противника позиции выбирают на обратных скатах высот, в лощинах. Кроме того, их прикрывают 1–2 станковыми пулеметами, им придают пехоту с гранатами (а позже — и с противотанковыми ружьями), с фронта позиции местами прикрывают поясом фугасных мин. Так уже осознанно зарождаются «противотанковые форты». Во второй линии обороны устанавливаются специальные артиллерийские взводы (батареи) — в случае прорыва танков они должны были выкатывать орудия на заранее подготовленные позиции и открывать огонь по танкам, командир такого взвода имел выделенную телефонную линию для связи с командиром дивизионного участка. Для стрельбы по танкам кроме штатных 77-мм полевых пушек используются 37-мм автоматические, трофейные (бельгийские) 75-мм пушки. Использовались для борьбы с танками и перебрасываемые вдоль линии фронта самоходные батареи зенитных орудий на автомобильном шасси — зенитные пушки на частично бронированных шасси грузовиков имелись в рейхсвере еще в начале войны, а во второй ее половине скорострельные «моторные орудия» оказались весьма удачным противотанковым средством (там, где были в наличии, конечно). Практикуется и переброска полевых орудий на грузовиках, выделение специальных запряженных артиллерийских взводов (батарей). То есть появляется прообраз мобильного противотанкового резерва. Пока — только прототип. Как писал Гудериан: «Предназначенные для этого в каждой армии 10 полевых орудий, возимых на обыкновенных грузовиках, не являлись полноценным средством противотанковой обороны… Главное, не хватало одного — массового изготовления собственных танков как доказательства признания того, что значение последних оценено как в атаке, так и в обороне».

Ну а пока в ходе операции у Камбрэ имело место незапланированное «комплексное» применение противотанковых средств. Британцам на фронте около 12 км ввели в дело одновременно 378 боевых и 98 специальных танков, достигли тактической и технической внезапности и существенных успехов в первый день наступления. Это стоило потери 280 машин — около 60 % введенных в бой, — но только 50–60 из них подбиты артогнем, основная часть вышла из строя по техническим причинам. Примерами же сочетания различных противотанковых средств может служить оборона германскими частями Флескьера и Фонтена. В селении Фонтен вначале германская пехота остановила британские танки, бросая под гусеницы связки гранат, затем по вошедшим на улицы танкам ударила тяжелая дивизионная артиллерия. Меткость стрельбы последней с закрытых и удаленных позиций была невелика, но разрывы фугасных снарядов лишили танки поддержки английской пехоты. Уцелевшие танки германские пехотинцы обстреливали из винтовок с верхних этажей. Следующую атаку сорвали подошедшие «моторные орудия», открывшие огонь по танкам с дистанций всего в сотни метров. Спешно направленное из Камбрэ 77-мм «моторное орудие», подойдя к Маньер, вступило в поединок с британским танком на дистанции около 500 м и уничтожило его, израсходовав на это 25 выстрелов. Несмотря на продвижение британских частей, орудие уцелело и вступило в бой через три дня во время очередной британской попытки прорваться к Бурлонскому лесу. 77-мм автомобильные орудия проявили себя и у селения Фонтен-Нотр-Дам. Очевидец описал бой двух этих орудий: «…из оврага, тянущегося из леса по направлению к селению Фонтен, показалось девять танков. Расчет, бросившийся к орудиям, немедленно, однако, был задержан энергичным приказом своего командира. Танки продвинулись на дистанцию 100 м, и только в этот момент раздалась команда „огонь“; орудия открыли ураганную стрельбу. Танки, для которых огонь оказался полной неожиданностью, временно задержались, а меткие выстрелы со столь близкой дистанции уничтожали их поочередно».