Марико остановилась. Мужчины, увлекшиеся разговором, не заметили этого. Когда они свернули за очередной поворот дорожки, Марико медленно, часто оглядываясь, пошла к уличной калитке.

Выйдя на улицу, она бросилась бежать, что было сил – прочь от этого дома, задыхаясь от рыданий, разрывавших грудь, не разбирая пути, сталкиваясь со встречными прохожими и не замечая ни ругательств, брошенных вслед, ни удивлённых взглядов. Она хотела только одного – оказаться как можно дальше ото всех, кто её знает и кого знает она: от матери с её любовником; от Агне и Эрика, чувства к которым перепутывались одно с другим и разрывали её на части; от Дика Уайлда, заставлявшего её в этих внушённых телепатией видениях испытывать злобу и ненависть ко всему миру и к себе самой; даже от отца, который умер и больше никогда не обнимет её, утешая...

Она не помнила, сколько бежала так, потом, выдохшись, бродила бездумно. Пришла в себя, увидев, что стремительные южные сумерки обрушились на город, а улица, по которой она бредёт – темна и совершенно незнакома.

Хотя... Эти редкие тусклые фонари, слепые стены вдоль узких тротуаров, по которым ветер лениво таскает обрывки бумаги, пакетов и ещё какой-то мусор... Почему всё это кажется уже виденным?..

Впрочем, всё равно.

Марико, измученная долгой ходьбой, машинально брела дальше, силясь припомнить подробнее тот день, когда произошло объяснение с Агне.

Вот, она стоит у окна, отвернувшись, чтобы скрыть слёзы, а он говорит что-то... Что же он говорил тогда? Почему, почему всё забылось?! Ведь это было так важно!

Вместо того вдруг всплыл голос де Линта:

–Чёрт бы их всех побрал... Марико, не плачь! Иди сюда...

Его нежные сильные руки, тихо обнимающие, гладящие по волосам...

Всё перемешалось!..

Марико обессиленно прислонилась к фонарю, едва разгонявшему бледно-жёлтым светом душный сумрак. Мысли путались и цепенели от невыносимой усталости.

Чернильный мрак вдруг зашевелился, и огромная тень легла у ног. Марико медленно подняла голову и резко вдохнула от неожиданности: перед ней стоял, криво усмехаясь, Дик Уайлд. Увидев, как девушка задрожала, он хрипло и отрывисто расхохотался, и этот нечеловеческий смех привел Марико в чувства. Развернувшись, она побежала прочь по тёмной улице.

Да. Так оно и было...

Леденящий душу хохот оборвался. Марико не слышала шагов, но знала, всем телом чувствовала, что они преследуют её. Она знала эту бесшумно-тяжёлую поступь – знала изнутри, всем своим существом. Знала этот тёмный переулок, знала, что там, за поворотом – тупик...

Знала, что он догонит, потому что другого выхода с этой улицы нет. Но всё равно бежала изо всех сил, задыхаясь.

Она поскользнулась и чуть не упала в грязь. Так и было...

Она хотела кричать, звать на помощь, но из груди, как в дурном сне, вырывались лишь слабые стоны. И это было...

Уже почти ничего не видя, Марико свернула в тупик, и в этот момент огромная ручища сжала тонкое запястье, и девушку развернуло силой инерции, отчего она чуть не врезалась лицом в широкую грудь мужчины.

Он снова захохотал, но его глаза – Марико теперь почему-то увидела их особенно отчётливо – остались совершенно мертвы. Они ничего не выражали: ни гнева, ни ненависти, ни даже безумия...

Марико дико забилась и наконец закричала, заглушая невыносимый смех убийцы, перешедший в яростный рык. Узкое острое лезвие скальпеля тускло блеснуло в полутьме, и Марико замерла, оцепенев, едва находя в себе силы хватать воздух пересохшим ртом.

Она перестала сопротивляться.

Ужас, гнавший её прочь минуту назад, вдруг отпустил. Она застыла.

Она снова посмотрела в мертвые глаза Дика Уайлда и... улыбнулась.

Ну, вот. Наконец-то всё закончится!..

Он вздрогнул и отступил на шаг. Странно.

Она смотрела в его глаза и улыбалась...

Наконец-то не нужно будет молча глотать оскорбления матери!..

Он отпустил её руку и отступил ещё на два шага.

Она откинула голову и засмеялась.

Наконец-то не нужно будет решать, кого же она любит и любит ли на самом деле!..

Он мотнул головой в недоумении и почти в страхе.

Она смеялась.

Наконец-то! Наконец-то она может хоть что-то решить сама! Может решить, убегать ей – или остаться, жить – или умереть, бояться – или радоваться!

Он закричал и бросился прочь...

Она хохотала, захлёбываясь, задыхаясь.

Она видела, что убийца бросил её, но уже не могла остановиться, заходясь в истерике.

Он бежал прочь, навстречу всхлипам и стонам полицейских сирен, навстречу ало-голубым вспышкам, хрипам мегафонов и хлопкам выстрелов...