Марико долго молчала. Потом выговорила, не поднимая головы:

–Я не знаю...

Де Линт вскочил, хотел было что-то возразить, но вгляделся в её осунувшееся лицо, и слова застряли в горле. Да что с ней? Послестрессовая депрессия? Оглядев номер, в котором, кроме постели, ничего не было тронуто, Эрик спросил:

–Ты здесь со вчерашнего утра?

–Да... наверное...

–Черт-те что. Сколько оплатила?

–Сутки...

–Хорошо. Где твоя сумка? Ага, вот. Пойдём.

Марико поглядела тоскливо, но послушалась и побрела за де Линтом в его машину. Когда Эрик захлопнул дверцу и завёл мотор, Марико неожиданно сказала:

–Пожалуйста, отвезите меня домой.

Де Линт обернулся, ничего не понимая.

–Но...

–Пожалуйста! – повторила она, не поднимая лица. – Я... устала. Я хочу домой.

Эрик нахмурился, но что-то ему подсказало, что спорить сейчас не время.

Миссис Дэвис дома не оказалось. Де Линт вошёл следом за девушкой в удивительно безвкусно обставленную гостиную, положил сумку на кресло. Марико постояла в лёгкой растерянности, потом предложила:

–Хотите кофе?

Эрик согласился, прошёл за ней на кухню и едва не столкнулся с девушкой на пороге. Глянув через её плечо, увидел горы немытой посуды в раковине и на столах. Марико грустно усмехнулась: мать настолько привыкла, что приёмная дочь следит за хозяйством, совсем не способна делать что-то сама... Включила кофе-машину, потом быстро, привычными движениями загрузила посудомойку. Оставшуюся часть залила водой в раковине, щедро плеснув моющего средства.

Налив кофе в нарядные чашечки, Марико жестом позвала де Линта обратно в гостиную: сидеть в неубранной кухне было неприятно.

Кофе пили в напряжённом молчании. Пару раз то Эрик, то Марико пытались заговорить, но встречались взглядами и – замолкали...

Апатичное оцепенение понемногу оставляло девушку, но ей было слишком неловко.

В соседнем доме включили телевизор. Шёл какой-то глупый сериал, герои-любовники ссорились не на жизнь, а на смерть, осыпая друг друга дежурными обвинениями и шаблонно проклиная день первой встречи...

Часы на стене, судорожно всхлипнув, пробили полдень...

–И всё-таки, почему ты не стала ждать меня вчера? – спросил наконец Эрик, и его голос, знакомый, но такой чужой в этой гостиной, заставил Марико вздрогнуть.

–Не знаю, – ответила она честно. – Я запуталась...

Снова тягостное молчание окутало комнату, странным образом приглушая даже бурную ссору Джона и Кэролайн.

–Марико...

–Мистер де Линт...

Они заговорили одновременно и, сбившись, смолкли.

–Как ты так можешь! Ведь я же люблю тебя! – выкрикнул Джон.

Последовала неловкая пауза. Марико и Эрик снова попытались заговорить, и опять вместе:

–Я хотела...

–Я хотел...

–Я всегда любил тебя! – опять вмешался Джон из сериала.

Марико, не выдержав, нервно засмеялась.

–Чёрт знает, что такое, – пробормотал де Линт, и, поднявшись, прошёлся от дивана к окну и обратно. – Они всегда так врубают телевизор?

Марико кивнула:

–Миссис О'Коннор немного туга на ухо.

–Немного! – громче, чем следовало, хохотнул Эрик. – Да ей просто необходим слуховой аппарат!..

–О, ну почему ты такой?! – всхлипнула Кэролайн. – Зачем ты всегда всё усложняешь? Почему нельзя просто сказать?!

Эрик сел в кресло и немилосердно растрепал приглаженную было челку.

–Послушай, я хотел сказать... – начал он.

–Я люблю тебя!!! – снова вмешался отчаянный крик Джона.

–Ч-черт! Это невозможно! – выругался де Линт, снова вскакивая.

–Пойдёмте в мою комнату, – предложила Марико. – Там меньше слышно.

Спальня девушки оказалась совершенно не похожей на гостиную. Здесь царило особенное, пепельное розово-голубое свечение, будто исходящее от стен. Обстановка была тщательно продумана: ничего лишнего или выбивающегося из общего стиля, который Эрика тянуло назвать "Цветущая сакура", тем более, что в углу комнаты стояла ширма, расписанная тонкими веточками, усыпанными розоватыми цветами. Марико выглядела здесь так естественно, что ей не хватало только шёлкового кимоно и высокой причёски...

Поймав себя на этих странных мыслях и на том, что любуется девушкой, Эрик потёр лоб и заставил себя отвернуться, пытаясь вспомнить, что же хотел сказать. Вместо этого, сам не зная, зачем, спросил:

–А что за "писанину" ты прячешь под кроватью?

–Откуда вы знаете?! – удивилась Марико, краснея.

Де Линт порадовался: наконец-то живая эмоция! Ответил честно:

–Миссис Дэвис сказала, когда отдавала твои вещи...

Марико опустила глаза.

–Это всего лишь стихи. Мама считает, что это пустая трата времени, поэтому я показывала их только папе...

–А... можно мне?

Марико молча опустилась на пол перед кроватью (Эрику снова вспомнился кадр из какого-то японского фильма, где женщины точно таким же скупым, но удивительно грациозным движением опускались на колени...). Сидя возле коробки с исписанными листками, Марико задумчиво перебирала их, наконец, протянула один де Линту, и он прочитал:

Смычок любившая, виола

Укрыть печали не смогла,

И зов тоскливой баркаролы