— Да нет же, — проговорил хрипло. — Как ты себе это представляешь?

— И ты не оборотень? — обрадовалась я.

— Да нет же, — повторил он предыдущую фразу. — Я просто.... Живу тут. В горах.

— А почему ты говоришь так странно? И, кстати, ты Мухтара в горах нигде не видел?

— Странно потому, что горло болит.

— А Мухтар?

— Думаю, у него случилась свадьба. Скоро вернется.

— А ослики?

— Знаю где. Живые и невредимые.

Я успокоилась немного.

— Можно тогда я пойду?

Опять попыталась встать, и, не сдержавшись, по-щенячьи взвизгнула.

— Как? Ты ранена.... Не сможешь сама.

Меня раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, мне хотелось, чтобы этот странный парень, хотя и не оборотень (потому что их в реальном мире не бывает), убрался с моих глаз, как можно быстрее. Было в нем все равно что-то пугающее. А с другой стороны, страшно было оставаться совсем одной в лесу.

— Тогда, может.... Ты поможешь мне? — я сама не поверила, что только что попросила его об этом. Но он опять покачал головой, только на этот раз утвердительно.

— Я могу.

— Впрочем, если тебе трудно.... — попыталась я дать задний ход, потому как тут же пожалела о своей просьбе.

— Трудно. Но могу. Обопрись на меня. Не бойся.

Я с трудом, стараясь не задевать ногу, упала на него всей собой. Изобразить недомогающую леди у меня не получилось. Скорее, я напоминала куль с картошкой. Судя по тому, как он, стараясь, чтобы я не видела, поморщился, мои предположения относительно куля были верны.

— Я — Лиза. — Спохватилась я, думая, что познакомиться лучше поздно, чем никогда.

— Шаэль. — Имя ему и подходило, и не подходило одновременно. Если бы его звали Эль, наверное, это было бы идеально. Потому что он оказался высоким, стройным и достаточно мускулистым. Светловолосый и светлоглазый, в нем не было ничего восточного, разве что, кроме какого-то немного звериного разреза глаз. Самый настоящий Эль. А вот Ша как-то принижало его, делало уязвимым. Словно в старый добрый эль швырнули щепотку чего-нибудь низкого и недостойного. От чего старый добрый эль уже шипит, а скоро непременно скиснет.

Между тем, Шаэль, теперь уже основательно изучив масштабы бедствия, аккуратно оторвал меня от себя и осторожно посадил на мягкий мох у подножия дерева.

— Так не получится. Ты совсем не можешь идти. Подожди немного, сейчас вернусь.

— Может, ты сбегаешь в деревню и скажешь, что я здесь? — предложила я. — Я подробно рассажу, где живут мои друзья. Они сразу же придут за мной, что-нибудь придумают, и тебе не придется самоотверженно заниматься моим спасением.

Шаэль покачал головой. Он вообще старался как можно меньше говорить голосом, отчего постоянно, хоть и не очень резко и наглядно, но выражал свои мысли движениями.

— Подожди здесь, и не бойся. Скоро приду. — Он говорил мягко и успокаивающе, словно с неразумным ребенком. Мне хотелось ему верить, хотя бы потому, что другого выхода у меня не было.

Не дав мне опомниться, он тут же скрылся в плотных кустах чего-то очевидно колючего.

Я валялась на мягком ковре изо мха, немного подвывая от боли в распухшей ноге. Несколько раз мне приходила мысль все-таки ползти по направлению к дому, но, вспомнив буераки и каменные перекаты, поджидающие на обратном пути, вовремя себя останавливала.

Часов у меня не было, мобильника, чтобы посмотреть на нем время, тоже, и мне показалось, что я лежала на этом мшистом ковре с угрожающе опухшей ногой целую вечность. Наконец все так же бесшумно Шаэль возник передо мной.

— Мы не пройдем. Обвал.

— Как? Какой обвал? — спросила в ужасе я, но тут же осеклась, потому что вспомнила, что за секунду до своего падения услышала далекий, но внушительный грохот.

— Реку и тропу завалило. Ты никак не пройдешь.

— И что же теперь?

Шаэль метнулся быстрой молнией куда-то вбок и предстал передо мной уже с каким-то подобием садовой тележки. Даже при беглом взгляде на это сооружение — деревянный ящик на трех колесах — было ясно, что оно невыносимо скрипит и разъезжается само в себе при движении.

— Со мной. Пока не разгребут.

— Куда с тобой? — я понимала, что если дело обстоит так, как он говорит, я полностью в его руках. Это было очень тревожное чувство.

— Повезу тебя. — Сказал он. — Там, выше, есть дом. Тепло и еда. Ногу нужно зафиксировать.