— Я же мужчина. — Сказал Алекс. — Значит, правильно отношусь.

Мы все дружно кивнули, соглашаясь, что он правильно относится, честно говоря, потому что спорить было лень. И ещё мясо уже начинало источать божественный аромат, а решетка была в руках у Алекса. Только я подумала вдогонку, что иногда понимаю первобытных женщин, сдавших свою свободу мужчине, у которого в руках была плошка, наполненная поджаренными кусками мяса.

В этот момент я вдруг почувствовала на себе какой-то пронзительно осуждающий взгляд. Посмотрела вверх, на небо, и увидела только яркие звезды. Странно, но казалось, лучи негодования идут именно оттуда. Свыше. Ещё немного и мне бы стало стыдно перед негодующими звездами за такие свои продажные мысли, но тут раздался крик Лии.

— Единорог! — закричала она, заглядывая куда-то за спинку своего шезлонга. Туда же моментально подлетел Алекс, отставив решетку с мясом на большой пенек, служивший столом, заглянул за шезлонг. Мы втроем тоже ринулись в эту сторону.

— Стоп! Стоп! — страшным угрожающим голосом крикнул Алекс, и даже в разные стороны развел руки, предупреждая, то никто к единорогу без соблюдения некоторых правил не пройдет.

— Ты девственница? — строго спросил он у Ханы.

Она почему-то сразу задумалась и погрустнела.

— Ты не увидишь единорога, если ты не девственница, — важно сказал Алекс.

Мы все дружно навалились на это ярое проявление неприкрытого и оголтелого мужского шовинизма, и Хана опустилась на колени за шезлонгом, взволнованно вглядываясь в темноту. Все замолчали. Вдруг она выдохнула в торжественной тишине.

— Это, да... Это он. Единорог. Жук-единорог.

В голосе её дрожала встреча с долгожданным чудом.

— Вот видишь, — Алекс важно поднял указательный палец в небо, очень довольный собой. Словно это не он минуту назад препятствовал встрече Ханы с мечтой по нелепому, надуманному предлогу. — Ты мечтала о встрече с единорогом, и ты его встретила. У нас в саду. Только у нас водятся единороги.

Майя и Лия тихонько подошли к сидящей на коленях девушке, чтобы рассмотреть редкостного жука. А я не пошла. У меня было чувство, что Хану обманули. Она увидела своего единорога, но что-то в этом было не то. Почему-то в этот момент мне захотелось, чтобы из-за темного дерева вышел настоящий единорог. Он бы был весь белый, со светящейся холкой, а рог был бы у него прозрачный, словно хрустальный. С узорами. Память услужливо подсовывала вид фужеров в бабушкином комоде. Рисунки с бабушкиного хрусталя перешли в моем воображении на волшебный рог. И надо сказать, что-то в этом было невероятно притягательное. Этакое домашнее волшебство.

Я нисколько не удивилась, когда в темных деревьях что-то зашуршало и из темноты кустов на нас выглянула любопытная морда рыжей коровы. Она как всегда жевала что-то из обглоданного в нашем саду. Девчонки взвизгнули, Алекс выругался, а Лия метнулась в дом и через секунду появилась на пороге, вставляя пульки в свой знаменитый мушкет. Рыжая обиженно сказала «му-у», и, не дожидаясь уже привычного щелчка затвора, отправилась восвояси, все так же повиливая бедрами.

Лия в бессилии опустила руки и сказала:

— Алекс. Нам нужен новый забор. Вот делай что хочешь, но нам нужен новый забор. Она уже просто прогнившие доски рогом цепляет и проходит. Я каждый день латаю дыры, но все бестолку.

— Угу, — буркнул Алекс неопределенно. Видимо, ему не понравилась смена разговора с единорога на новый забор. Я же опять подумала про превратности судьбы, которая дает иногда мечту частями. В данном случае разделив рог и нечто, выходящее из темноты сада. В результате получается что-то совершенно третье. Не то, что задумывала ты, но и не то, что имела в виду судьба. Странно....

Утром девушки уехали, а во дворе ещё несколько дней сиротливо маячил закопченный мангал с остатками прогоревших углей, как напоминание о празднике. Казалось, он тщетно пытается сохранить головокружительные запахи вчерашнего ужина, но они беспощадно уплывают, растворяются в наступившем новом дне. А ещё чуть позже Алекс куда-то его спрятал. Наверное, до лучших времен. Можно было снова погрузиться в свои страдания и размышления о тщете всего сущего.

Этот день не обещал быть каким-то необычным. Никакие предчувствия не терзали меня, и даже ничего ни разу не екнуло в душе, когда я, позавтракав неизменным свежим хлебом с маслом и крепким кофе, сказала, что хочу сегодня пробраться по уже известному мне ручью выше в гору.

— Там замечательный водопад, — кивнула Лия, — туристов возят к нему на джипах. Прямо по реке.

— А ещё выше, что там?

— Не знаю. На моей памяти никто туда и не лазил. Что там выше делать? Все посмотрят водопад, сфотографируются на его фоне, и возвращаются назад. Но это летом, конечно. Сейчас там, по-моему, вообще никого не бывает.