Возьми, это тебе!

Влад слышал эти слова наяву, хотя зубы Лехи были плотно сжаты, только кровавая пена на губах! Да и не мог он говорить, потому что вся грудь его была разворочена. Не мог, конечно

Больше Леха в сознание не приходил, так и умер. А на следующий день Влад понял, что его друг действительно ему что-то передал. Их вызвали к комбату, и там незнакомый полковник из Москвы долго и нудно все про срыв какой-то спецоперации талдычил. Это казалось диким, потому как этого полковника вчера с ними на том склоне не было, а Леха Шмидт был, и этот полковник сейчас стоит здесь, а Лехи нет, так почему же тогда эта крыса тыловая В какое-то мгновение Влад вдруг ощутил спокойствие. Полное спокойствие, и лишь на кончике взгляда заряженная мысль: «Ну, вонючий боров, давай! Скажи еще что-нибудь про приказ, про трибунал, про спецоперацию свою. Скажи! А я посмотрю тебе в глаза, и твое сердце остановится! И это будет от нас извинением за то, что не полегли вчера всем взводом»

Когда Влад вернулся из армии, его стали звать в правоохранительные, так сказать, органы. В военкомате-то всех дембелей обхаживали, в милиции работать предлагали, но эти пару раз заявлялись к нему домой. Солидные такие, в костюмчиках, обращались на вы. Говорили, что очень нужны им такие вот решительные сотрудники, которые могут и приказ исполнить, и взять ответственность на себя если что. Но на все это Влад отнекивался. Отвечал, что не определился еще с тем, чего хочет в жизни. Он не врал, он и на самом деле не знал, чего хочет. Зато точно знал, чего не хочет. Воевать не хочет! Исполнять идиотские приказы не хочет! Слушать все это вранье про обеспечение конституционного порядка не хочет! И особенно не хочет видеть рожи духов, которых приказали пропустить, и которые идут, ухмыляются и говорят в лицо, что ваши хозяева вас продали! Всего этого Влад, конечно, не говорил так, включал дурачка.

Он жил как живется, далеко не загадывал. Накопительством не занимался, поэтому в мелочах себе не отказывал. Иногда просыпался посреди ночи от того, что во сне кончились патроны, и сердце колотилось до самого утра.

Потом он встретил Машу. Это произошло так странно. Он был внутренне весь такой застывший, хоть и не осознавал этого. А она сначала как частичка всей этой суеты вокруг, но потом тоже замерла и вот они уже вроде как два островка посреди горной реки. И тут пространство перед лицом Влада расступается своей обыденностью и появляется Леха Шмидт. Внешне спокойный, даже слегка незнакомый, на каком-то далеком берегу, и только голос его, смешливый такой: «Жми на газ, Влад!» Да, именно так оно и было! И он к этой девушке, два шага, как по узкому мостику. Шуточный поклон с видом заговорщика:

 Меня зовут Влад.

В ближайшую субботу они сходили в кино. И в воскресенье тоже. В понедельник, когда он проводил ее до дома, она сказала слегка покраснев:

 Можно я тебя поцелую?

Так просто, так открыто, так неотразимо! В тот момент Влад понял, что это у них навсегда.

Уже потом, много их ночей спустя, он спросил, почему он. То есть, она любит его потому, что он это именно он такой, какой есть, единственный и неповторимый? Или же любой девушке просто необходимо кого-то выбрать, а когда выбрала, то вложить в него свою любовь и видеть уже не столько самого избранника, сколько те качества, которыми его через свою любовь наделила? Ведь она же, Маша, такая красивая, могла бы найти какого-нибудь богача и глядеть на окружающий мир немного свысока Ты помнишь, Влад, что она тогда ответила? Она сказала, что он это он, она это она, и поэтому все именно так, как оно есть! И что насчет остального она предпочитает не беспокоиться, если он ей позволит. Она была потрясающая! Конечно, он позволил ей не беспокоиться. И как не позволить, когда он насмотреться на нее не может?! И каждой клеточкой ощущает, что их один плюс один это не просто два, а что-то неизмеримо большее.

Потом Влад обнаружил, что начинает понимать стихи. Он стал брать в руки книжки, сохранившиеся у него со школьных времен. И там, среди вроде бы знакомых четверостиший, ему иногда казалось, что некоторые строчки про него, или даже он сам Но нет, сам стихов писать он не стал. И та мысль про один плюс один ее он тоже, скорей всего, где-то вычитал. Ведь до него столько людей жили, встречались, открывали для себя полноту чувств

Однажды они прогуливались по набережной, и Влад внезапно осознал, насколько встреча с Машей изменила его представление о жизни. Даже в своем прошлом он видел теперь преимущественно хорошее, а что раньше казалось плохим, так это тоже оно, хорошее, только обратной своей стороной! И даже Леха Шмидт вспоминался ему все больше как почетный гость на их с Машей свадьбе.

К моменту, когда на свет должен был появиться их сын, Влад подошел в изрядном беспокойстве. Это беспокойство он легко прятал за естественными в данном случае заботами. Но иногда оно прорывалось через многочисленные заслоны, и тогда приходилось молча стоять перед наивным вопросом: как он будет кого-то воспитывать, если сам не считает себя особо взрослым?.. Все ответы нашлись в один миг. Когда в родильном доме медсестра вынесла ему спящего сына, Влад осторожно отогнул край одеяльца И узнал тонко прорисованные черты человека, с которым не виделся всего ничего лишь пару вечностей! Эй, да в такой замечательной компании ему сам черт не брат!

Глава 35

 Стой! Бросай оружие!

Этот крик раздался уже после того, как на Влада навалились и ударили по затылку.

Его прижали к земле, связали руки, натянули что-то на голову. Потом поставили на ноги и куда-то потащили.

Шагов десять прямо, затем направо, и вроде как налево по дуге. Влад попробовал повиснуть на руках тащивших его, но тут же получил еще два удара:

 Молчать! Нарушителю государственной границы за сопротивление полагается расстрел!

Ну вот, что-то начинает проясняться. С расстрелом все понятно. А государственная граница Есть, значит, какое-то общественное устройство и, следовательно, хоть какие-то законы