Учитывая масштабы движения манихеев, мир в тот период мог пойти совсем другим путем. Манихеи боролись не на жизнь, а на смерть с адом земной жизни, но боролись не божественными средствами – например, любовью, – а сатанинскими, свойственными миру кесаря. Поэтому очень сомнительно, что они в случае успеха могли привести человечество в рай. Они были ближе к тому, чтобы вообще уничтожить этот «сатанинский» мир.

Однако в конечном счете мир уничтожил манихеев. К концу XIV века они как массовое явление исчезли с лица земли, очистив ее для эпохи Возрождения, протестантской идеологии и последующего научно-технического прогресса. Мир утвердился на прямо противоположных представлениях о смысле жизни человека и путях к его благополучию. Наступило царство того, с чем боролись манихеи.

Принципиально новое отношение к человеку и его жизни ознаменовала эпоха Возрождения. Начиная с XV века в Европе предпринимаются попытки восстановить («возродить») то, что было характерным для античного мира, – науку, искусство, свободу мысли и поведения, светский характер культуры, ее антропоцентризм. Вновь «после длительного трудноописуемого антракта» (Ф. Ницше) на авансцену жизни выходит освободившийся от власти религиозных догм Разум. И вновь, как и в античную эпоху, в мир приходят открытия и изобретения, великие творения искусства и литературы, великие имена: Петрарка, Боккаччо, Коперник, Мирандола, Рабле, Микеланджело, Рафаэль, Леонардо да Винчи… Человек вновь становится «мерой всех вещей». Казалось, надежды разумного и свободного человека на счастливую жизнь сбываются. Но чем более взрослел Ренессанс, тем интенсивнее вызревала неизбежно повторяющаяся трагедия разумности и основанной на ней свободы. Откуда-то из глубин нового состояния человека и общества выползали бездуховность, агрессивность и безудержный террор, жестокость и моральное ничтожество.

Н.А. Бердяев называет Ренессанс глубоко безнравственной эпохой (20, 330). Крупнейший специалист по культуре того времени А.Ф. Лосев пишет о наличии обратной стороны у общеизвестного возрожденческого гуманизма. Эта сторона оказалась «аморальной и звериной в своем предметном содержании». Освободившись от гнета средневековых норм, человек Ренессанса уже через сравнительно короткое время проявил себя всеми типами «коварства, вероломства, убийств из-за угла, невероятной мстительности и жестокости, авантюризма и всякого разгула страстей» (82, 120). По словам Лосева, своеволие и распущенность достигают в возрожденческой Италии небывалых размеров. Этот период по своей жестокости превзошел даже варварские времена. Анализ Лосева показывает, как привычной жизненной повседневностью стали факты вероломных убийств, неприкрытого зверства в обращении лучших, наиболее образованных людей того времени с врагами и своими подчиненными, ужасных пыток виновных и невиновных, насилия над женщинами и детьми, не знающего ограничения разврата, полного пренебрежения не только светскими, но и церковными нормами.

Сатанизм почти открыто выходит на авансцену жизни и мощной волной покрывает Европу. История того времени переполнена примерами дьяволопоклонничества, «черных месс», осознанного нарушения христианских заповедей, возведения греха в ранг добродетели, превращения всего земного и порочного в культовое, священное. Увлечение сатанизмом стало характерным не только для светской, но отчасти и для церковной власти. Имеются исторические свидетельства тому, как отдельные сторонники сатанизма при поддержке своих единомышленников поднимались по ступеням церковной иерархии вплоть до вершин папского престола.

Разум в эпоху Возрождения стал господствующим человеческим качеством, но это был уже совсем не разум времен Аристотеля, когда ему еще были свойственны детская чистота, благородство, даже определенная совестливость. Пройдя сквозь эпоху Средневековья, он покрылся лживостью и бесчувственностью этой двуличной эпохи, утратил последние связующие нити с высшим миром и возможность подпитки через божественную благодать. Ему привычнее стало развращать, чем сдерживать и облагораживать своего носителя. Чем он и стал заниматься при первой возможности, представленной освобождением от внешних ограничений и пут. И так на все последующие столетия.

К концу эпохи Возрождения сама жизнь и обезумевший от ужаса социум непроизвольно вызвали на авансцену жизни силы, способные усмирить утративших человеческий облик «возрожденцев». Маятник истории в очередной раз оказался на противоположном полюсе своей амплитуды. На европейской арене появляется инквизиция, готовая выжигать на своих кострах все сатанинское и одновременно свободно-разумное. Значительная часть населения Европы оказывается погруженной в атмосферу тотального страха, а затем – в обезличенную пуританскую серость. Человека в очередной раз ждал переход даже не от самого рая, а от только наметившихся предпосылок для его создания к господству почти адского мрака и насилия.

Инквизиция представляла собой совсем не духовную, а вполне рассудочную конструкцию, созданную католической церковью в качестве средства решения своих сугубо земных, прежде всего властных задач. Необходимый для действия инквизиции «враг» – в виде ведьм, колдунов и прочих сторонников дьявола – тоже был результатом вполне осознанного, рационального проекта (117). Церковной власти для силового закрепления своего господства нужен «враг» и красочные, то есть как можно более кровавые победы над ним.

Формально инквизиция, принуждая силой людей к вере, боролась с «бесовщиной» в человеке, с еретиками, отступниками от веры. Но в большей степени это была борьба за послушного, безоговорочно вписанного в существующую систему отношений человека. Главный лозунг инквизиции – «Еретик тот, кто имеет собственное мнение» (А. Камю). Один из наиболее жестоких инквизиторов Европы XV века Торквемада утверждал, что человек должен жить и мыслить так, как предопределено церковью и государством. Ересью стали любые знания вне религии, поклонение античным идеалам жизни, стремление к свободному внутреннему развитию, попытки противостоять навязываемым догмам и запретам. Это была война за установление порядка внутри человека по меркам внешних требований. Под греховность и ересь попадало все в его поступках и мыслях, что этим требованиям не соответствовало. Первыми гибли в такой войне самые активные, духовно одаренные, творческие люди. И это уже был генетический просев человечества по критерию отношения к навязываемому поведению и мышлению. Утверждая господство католической церкви, инквизиция вела борьбу на двух основных и фактически противоположных фронтах. С одной стороны, ее врагом был распространяющийся по Европе сатанизм, с другой – массовые духовные движения, отстаивавшие внутреннюю чистоту отношения к Богу, абсолютную верность евангельским заповедям. Уничтожалось в равной мере и то, и другое.