Разум эпохи Просвещения, пообещав свободное процветание людей в «своем царстве», привел Францию к террору, лишившему многие тысячи людей самой жизни, а всех остальных – свободы. Праздник разума обернулся праздником для одной лишь гильотины. Смерть становится чем-то привычным для людей – во французских тюрьмах смертники перед выходом на эшафот играют в карты, смеются. В очередной раз народ получил ад вместо рая. Приход диктатуры Наполеона после свалившегося на Францию рационалистического (может быть, правильнее – сатанинского) беспредела выглядел уже вполне закономерным.

Однако трагический финал Французской революции не уменьшил веру европейцев в разум и знания. Происшедшее казалось досадным исключением, по вине которого «прекрасные лозунги» не удалось реализовать как раз потому, что действия лидеров революции якобы были далеки от подлинной разумности.

Разум и наука продолжают «овладевать массами» и после финальных трагедий века Просвещения. Молодежь восторженно принимает в XIX веке учение Дарвина, «Рефлексы головного мозга» Сеченова, работы Шеррингтона, Павлова, Бехтерева… Человек как «механизм рефлексов» вызывает несравнимо больше энтузиазма и доверия, чем духовный человек, действующий по велению души и сердца. Без внимания остаются предостережения российского провидца Достоевского: «Если Бога нет, то все позволено»; «Без Бога нет человека». Великий писатель как бы предупреждает: без Бога внутри себя внешне похожее на человека существо еще будет какое-то время двигаться, суетиться на поверхности земли. Но все его устремления и действия станут носить озлобленный, циничный, алчный и в итоге разрушительный для него самого и человечества характер. Такое существо очень скоро, по историческим меркам, погубит и себя, и весь мир. Обвальная катастрофичность ХХ и XXI веков на фоне нарастающей порочности людей в полной мере подтверждает такого рода тенденцию, доказывает обоснованность предостережений Достоевского.

В Новое время на идею рационализма активно, уже без оглядки на церковную догматику, работает философская мысль. Многие ее формулировки почти перекликаются с высказываниями гениев дохристианского времени. «Достаточно правильно судить, чтобы хорошо поступать», – утверждает Декарт (139, 197). По убеждению Б. Спинозы (1632-1677), люди, управляемые разумом, не чувствуют влечения ни к чему, чего не желали бы себе и другим людям, потому они всегда справедливы, верны и честны; главное в жизни – «не плакать, не смеяться, а понимать». Чисто рассудочный человек является идеалом и для И. Канта (1724-1804). По его учению, авторитет разума составляет единственную основу, на которой люди имеют возможность построить приемлемый порядок совместного существования и реализовать свое предназначение в жизни (60). Крупнейший идеолог рационализма Г.В. Гегель (1770-1831) объявляет мышление главным «субъектом» творческой деятельности. В своей «Философии природы» он доказывает, что только разумное – действительно, а все действительное – разумно, и мечтает о примирении всех противоречий в «граде вечного знания» (33).

Разум, по Гегелю, есть абсолютный судья, который сам не имеет нужды ни перед кем оправдываться, но перед ним должны оправдываться все – даже «содержание религии должно оправдать и объяснить себя» перед разумом (73, 392). Перечень восторгов можно продолжать бесконечно. Но, пожалуй, апогей веры в этот феномен – у русского мыслителя Н.Ф. Федорова (1829-1907). Он был убежден, что, совершенствуя разум, можно привести человека к такому состоянию и поднять его потенциал до такого уровня, когда с помощью мысли (индивидуальной и общечеловеческой) удастся победить смерть и даже добиться всеобщего воскрешения умерших («научное воскрешение»). Как тут не вспомнить апостола Павла: «…мудрость мира сего есть безумие перед Богом».

Разум века Просвещения положил начало экстенсивному росту научного знания. Начиная с XVIII века его объемы удваиваются каждые десять-пятнадцать лет. Наука стремительно охватывает все сферы человеческой жизни и все чаще выступает в качестве базиса новых мировоззренческих построений. Эйфория от наметившихся перспектив на путях разумности была почти всеобщей. Все строилось на безоговорочной вере в науку и прогресс, неограниченные возможности человеческого разума, наличие высоких, благородных целей исторического развития. Многие люди, особенно среди интеллигенции, уже не сомневались в скором возвращении человечества в «золотой век». Общество уверовало, что распространение знаний и совершенствование разума приведет к тому, что люди отвергнут мерзости жизни и все дружно, по собственной инициативе, станут другими. Сплошь справедливым тут же станет и весь мир. Одновременно появляется убеждение, что научные исследования и составленные по уму проекты никогда не смогут обернуться злом. Жаль, что этим поборникам разума не удалось посмотреть на людей ХХ и XXI веков.

Разум и рационализм все настойчивее проникают в основную религию европейцев – христианство. Служители церкви, стремясь действовать в духе времени, все чаще апеллируют к разуму прихожан, стремятся с помощью логических обоснований придать большую убедительность духовному учению, обосновать, разложить по полочкам, рассмотреть с точки зрения целесообразности то, что может быть постигнуто лишь через созерцание, откровение. Европейские вероисповедания, по сути, признают свою капитуляцию перед рационалистической идеей.

Разум, победив последнего достойного оппонента в лице церкви, почти автоматически занимает место Бога. Люди начинают верить в его возможности больше, чем в помощь высших сил. Появляются сомнения в обоснованности положений Священного Писания и одновременно вера в правоту библейского искусителя, подсказавшего нашим прародителям, что на путях познания они поднимутся в своих способностях выше Бога. А это уже принципиальный поворот сознания людей Нового времени, чреватый самыми глобальными последствиями для земного мира.

Широкое распространение получают разного рода секты и тайные общества, нередко сатанинского толка. В частности, не скрывали подобной ориентации ставшие популярными в то время европейские масоны. В 1863 году на съезде студентов в Льеже масон Лафарг провозглашает целью масонства реализацию «торжества человека над Богом». И студенты с воодушевлением принимают это заявление. Другой лозунг Лафарга еще более воинственен: «Война Богу, ненависть Богу! Весь прогресс в этом» (88).