Трудно быть человеком! И, увы, при вечных надеждах на лучшее будущее – все труднее и труднее. Внешне мы еще бодримся, но в глубине души уже не верим ни в настоящее, ни в будущее, не верим во что-либо радостное, чем может обернуться для нас жизненная суета. Мы теряем надежду понять мир, поэтому все больше и больше боимся его; мы не понимаем сами себя и боимся этого еще пуще. Несколько тысячелетий назад в Упанишадах говорилось: «Они бродят и бродят вокруг, калечась и спотыкаясь, – как слепые, ведомые слепцами» (132, 311). В середине ХХ века Альберт Швейцер фактически подтверждает сказанное в Древней Индии: «Наша жизнь находится во власти бессмысленных событий и может быть уничтожена в любой момент». Попытки изменить что-либо к лучшему подобны «действиям того, кто пашет море и сеет семена в борозды волн» (158, 201). Опьянение успехами науки и техники во второй половине ушедшего столетия оставило после себя лишь синдром тяжелого, непроходящего похмелья. Мы продолжаем барахтаться в трясине, все больше погружаясь в нее. Внешне мы живем ярко, светло – в лучах сверхмощных осветительных ламп, блистающих экранов, броских рекламных художеств; а внутри себя – тревожно, убого, тускло.

Что происходит? Где корни этого бесконечного поражения рациональной цивилизации в борьбе за всестороннее процветание человека и человечества? Современная наука продолжает утверждать: причина наших неудач – в недостатке разумности. В литературе будущее человечества все еще связывается с необходимостью всеобъемлющего наращивания интеллекта. Человек должен стать не просто разумным, а сверхразумным. Любой ценой – вплоть до использования возможностей генетики, наследственной гигиены, селекционного подбора супружеских пар и даже клонирования человеческих особей с нужным коэффициентом IQ. Именно к такой заботе о разуме призывают ставшие вдруг популярными на Западе датский психолог Х. Нюборг, его британский коллега Р. Линн, психологи из США Р. Хернстайн и Ч. Мюррей (42). Но правильно ли выбрано само направление движения, не ведет ли оно человечество в тупик?

Всесильная наука не сумела познать человека, поэтому не понимает и весьма произвольно судит о роли и возможностях отдельных структур его внутреннего мира. Нынче общее число добротно описанных «деталей» человеческой психики исчисляется сотнями. Но общего убедительного их структурирования по степени жизненной важности нет.

Непонимание человека неизбежно влечет за собой появление неадекватных выводов о роли тех или иных феноменов психической жизни, отдельных человеческих качеств. В такой ситуации вполне возможно возвеличивание тех качеств, которые не отражают сущностное начало внутреннего мира человека, но являются более удобными для сложившейся системы внешней жизни.

По этому принципу, видимо, и решался нашей наукой главный вопрос: что в этом хаосе психических качеств – изнутри человека, из его сущности? А что – наносное, приобретенное, маска приспособления, временно надетый «костюм»? Что есть истинно человеческое в человеке? Научная психология и навязанные нам обыденные представления сделали простой, всем понятный вывод: главное в человеке – разум(!), на котором и выстраивается сегодня практическое бытие людей (107).

Но позади уже многие столетия эры разума, а внутреннее и внешнее благополучие людей не видно даже в далекой перспективе. Прав Шри Ауробиндо, когда пишет: ни один известный истории великий ум не сделал людей более счастливыми. Как не сделал этого индивидуальный разум для своего носителя в каждой отдельной человеческой жизни. История не подтвердила ожиданий Сократа и Аристотеля. Нынче, при всем «многознании», у нас больше, чем когда-либо, оснований повторить издревле известную дилемму: понимаю, что есть благое, но к дурному стремлюсь. Разум за время своего господства скорее усугубил ситуацию, породив в людях тягу не к добродетели, а к лицемерию, цинизму, самовозвеличиванию, поклонению «золотому тельцу».

В ХХ веке стало очевидным, что не только «сон разума порождает чудовищ» – как принято считать, – но еще более чудовищные ситуации в жизни может порождать чрезмерная активность «бодрствующего» разума, стремление его быть безоговорочно главенствующей структурой психической жизни. Неслучайно во всех духовных практиках Востока считается возможным пробиться к высшему началу внутри себя (и высшему вселенскому Абсолюту) только «усыпив» разум, заставив его умолкнуть, «уйти в отставку». Показательно в этой связи, что авторитетнейший для России мыслитель и писатель В. Даль, характеризуя в своем словаре разум, выделяет два его состояния: «разумишка, тесный, ненадежный; разумище, грубый, уродливый». В этом определении подчеркивается ненадежность и опасность нашего ума – как в недоразвитом состоянии, так и в том случае, когда он обретает чрезмерные масштабы и права.

Поэтому возможно принципиально иное понимание связанных с разумом проблем и его роли в нашей жизни. Не исключено, мы приняли разум не за то, что он есть на самом деле, излишне уверовали в него, возвеличили, возложили неисполнимые задачи. И, продолжая наращивать монополию разумности, не только нечто приобретаем, но что-то куда более значимое теряем, обрекая себя на дополнительные страдания.

Принципиально важным в таком случае становится вопрос: что есть для человека разум? Это – либо генетически обусловленная и сущностная его особенность, либо приобретаемый в процессе жизни инструмент (один из многих инструментов) приспособления человека к определенным образом организованному бытию.

Разум в словарях определяется как способность понимать происходящее, постигать смысл и суть явлений, наконец, как способность логически мыслить. Хотя в последнее время в научной литературе все чаще появляются суждения, что разумность и способность мыслить (разум и мышление) – это не одно и то же. Разум теперь олицетворяется набором знаний как некоторых устойчивых шаблонов, которыми человек обладает и руководствуется в жизни, не изобретая их. Тогда как мыслить означает искать новое, что-то изобретать, самостоятельно делать выводы. Это уже творческий процесс, и участие в нем принимают не только мозг, но и другие, более глубинные психические структуры. Такое деление перешло в школьные программы. Ребенка нынче не учат мыслить, думать, а предлагают запомнить нужную для жизни (или сдачи ЕГЭ) информацию.