— Почему ты держишь эту Изабеллу в Москве? Какое ты принял решение? — она подтянула кресло к столу и села, поджав под себя босую ногу. В отличии от Андрея, она успела переодеться в домашнее платье — одно из тех самых любимых флэпперских платьев, уже порядком вытертое и лишившееся доброй половины отделки.

— Какое бы я не принял решение, я бы хотел, чтобы ты уехала. Ты сама этого хотела...

— Нет, — вырвалось у нее.

— Ты понимаешь, что я хочу защитить тебя? — он поднял пугающе мутный взгляд.

Мария ответила не сразу.

— Это слишком, — наконец, сказала она. — Если ты думаешь, что справишься со всем сам, то ты ошибаешься.

Андрей дернул челюстью. Его взгляд прояснился, стал таким же жестким, как и обычно.

— Я не один, еще есть Винцентий... Ты не понимаешь. Я постоянно думаю о том, что с тобой может что-то случиться! Во всем этом деле что-то нечисто! Вдруг это подстава? Вдруг Совет решил вывести на чистую воду мой союз с коммунистами и уничтожить нас? Вдруг они только и ждут, что я побегу к Сталину, рассказывать о планах Ордена Неугасимого пламени, и скажу готовиться к войне? Я не могу позволить, чтобы ты во всей этой каше пострадала...

Он провел по лицу ладонью и торопливо продолжил:

— А что, если нет? Если Совет Девяти просто пытается натравить нас на Орден, а потом, когда нас уничтожат, прибрать к рукам мою империю? Или использует нас, чтобы подточить силы Ордена, а потом избавится от нас?.. С помощью наемных убийц, например. Наша земля, Мария — вот, что на кону. Не, Киев, нет. Только ты в него уперлась и ничего больше не видишь. Вся наша земля, вся моя империя... Кто нас защитит? Мы одни с тобой против них всех.

— А Винцентий? — иронично улыбнулась Мария, теребя кулон-рыбку. Андрей раздраженно махнул рукой. — Ты понимаешь, что ты видишь врага в каждой тени? Если Совет Девяти хочет от нас избавиться, то зачем им обращаться за помощью к нам?

— Затем, что потом от нас можно будет избавиться... убить двух зайцев, — процедил он сквозь сжатые зубы.

И снова молчание. Мария едва сдержала желание найти сигареты, еще раз напоследок дернула рыбку и принялась грызть ноготь. Исключать подозрения Андрея не стоило, но она видела, что в них больше паранойи, чем реальных фактов.

— Это твои домыслы, — наконец, сказала она. — Плохо обоснованные подозрения, далекие от реальности.

— Неужели ты не видишь? — в голосе Андрея она услышала отчаянье, которое ее не тронуло, а скорее удивило. — Скоро начнется война вне зависимости от того, какое решение я приму. Орден уже протянул руки к моей земле, а Совет Девяти планирует меня подставить! Они любой ценой будут пытаться избежать войны с Орденом, сохранив при этом свои территории… наши территории! И пожертвовать нами… Они сделают это, не моргнув глазом. Меня, тебя, Изабеллу — лишь бы выйти сухими из воды!

Андрей долго и путано излагал свои опасения. Говорил о том, что они слишком долго стояли в стороне от всего общества. Они занимали слишком обширную территорию, которая была закрыта от других молохов и даже вампиров. Недоверие к ним возрастало с каждым годом все больше.

— Совету куда больше пользы стравить нас с Орденом, чтобы мы уничтожили друг друга, — внушал Андрей. — Если погибну я, все рухнет… Совет отнимет мои земли у вас, а заодно они подсуетятся и, возможно, смогут претендовать на спорные с Орденом земли… На Польшу, например, или Данию…

Мария помассировала висок и сухо сказала:

— Андрей, я прошу тебя... Твои подозрения не имеют под собой почвы, но если ты этого боишься, то давай просто уедем. Все бросим и уедем. Вместе.

Запоздало она поняла, какую ошибку совершила. Услышав слово "боишься", Андрей сузил глаза и раздул ноздри. Мария похолодела.

— Я не брошу все. Слишком много сил для нашей империи, для той жизни, которой ты хотела... Если ты уедешь, я смогу мыслить здраво и все решу.

— Как решил претензии Геогра Суздальского на Москву? Или то, как Северные рыси и клан Шиманьских не хотели признавать твою власть? — тихо спросила она. — Твои здравые решения ведут только к бессмысленным убийствам...

— Когда же ты запомнишь?! Я сделал это для нас! Какая же ты... упрямая!

Вздохнув, Андрей встал из-за стола и прошелся по кабинету, едва не сбив стопку газетных подшивок у секретера. Мария, не оборачиваясь, слушала шаги, приглушенные мягким ворсом ковра. Неприятная холодная дрожь все еще блуждала по ее коже. Хлопнула дверца шкафа, звякнули стаканы. Устало закатив глаза, она невольно наткнулась на другой портрет генсека — справа от стола Андрея. Вождь хитро улыбался уголком рта из-под начищенного до блеска стекла, покуривал трубку, и его взгляд, казалось, неотрывно следил за Марией.