«Это мой номер».

«Кстати, это Таненр».

«Ой. То есть Таннер».

«Поверить не могу, что сделал опечатку в собственном имени».

«Ха-ха! Так тебя и запишу в контакты».

«И это Себатсьян».

«(смотри, что я написал)».

Я минут двадцать с улыбкой смотрел на экран телефона, перечитывая сообщения снова и снова. Телефон буквально сросся с моей рукой; уверен, родители гадают, чем я занят, — это заметно по их обеспокоенным взглядам, которыми они обмениваются через стол.

— Убери телефон, Танн, — наконец говорит папа.

Я кладу мобильный на стол экраном вниз.

— Извини.

— С кем ты переписываешься? — интересуется мама.

Знаю, ответ им не понравится, но и врать не хочу.

— С Себастьяном.

Родители снова переглядываются.

— С помощником учителя? — уточняет мама.

— Хочешь, посмотри, — я протягиваю ей телефон. — Ты ведь и так можешь все прочитать, правильно?

Мама нехотя берет его, и, похоже, она ожидала увидеть больше, чем там есть на самом деле. Прочитав нашу безобидную переписку, она заметно расслабляется.

— Это мило, но, Таннер… — не закончив фразу, она поворачивается к папе за поддержкой. Возможно, у нее возникли сомнения насчет своего авторитета, поскольку на ней фартук с радугой и надписью «Прайд».

Телефон берет папа, и его лицо смягчается, пока он читает сообщения, но потом его взгляд затуманивается.

— Вы видитесь?

Хейли фыркает.

— Нет, — не обращая на нее внимания, отвечаю я. — Господи, люди, ну вы что! Мы просто вместе работаем над проектом.

Над столом повисает скептическое молчание.

А мама не в состоянии удержаться:

— Он знает о тебе?

— О том, что на рассвете я превращаюсь в тролля? — мотаю головой. — Вроде нет.

— Таннер, — мягко настаивает она. — Ты понимаешь, о чем я.

Понимаю. К сожалению.

— Успокойся, пожалуйста. За мной не было хвоста.

— Милый, — с ужасом говорит мама. — Ты сознательно делаешь вид, будто…

На мой лежащий перед папой телефон поступает новое сообщение. Папа берет его и говорит:

— Опять от Себастьяна.

Я протягиваю руку.

— Можно?

Нахмурившись, он вручает его мне.

«На следующей неделе меня на занятиях не будет :(»

«Просто хотел, чтобы ты был в курсе».

Моя грудная клетка словно раскололась надвое — с линией разрыва прямо посередине — и вместе с болью там разрастается сверкающее солнце: Себастьян подумал обо мне и решил предупредить!

«Все в порядке?»

«Ага. Просто поездка в Нью-Йорк».

У нас теперь такие отношения, да? Мы по-дружески обмениваемся сообщениями?

«О-о-о. Круто».

«Ха-ха! Большую часть времени я там буду выглядеть будто адресом ошибся».

«Когда уезжаешь?»

Мама громко вздыхает.

— Таннер, бога ради, перестань переписываться за столом, пожалуйста.

Тихо извинившись, я кладу телефон на стойку и снова сажусь. Родители угрюмо на меня смотрят, а сестра явно наслаждается, предвкушая моих неприятностей.

На фоне позвякивания столовых приборов и льда в стаканах с водой над столом тяжело повисает всеобщее осознание происходящего, и от смущения у меня сводит живот. Родители давно в курсе, что мне нравятся парни, но так реально это еще перед ними не представало. Сейчас это конкретный парень, с именем и номером телефона. Раньше к вопросу моей ориентации все относились спокойно, но в этот момент я понял, что у их принятия есть несколько слоев. Возможно подобное отношение оказалось связано с тем, что в Прово мне было запрещено встречаться с парнями. Получается, я могу вступить в отношения только после окончания школы, и только с теми, кого мне выберут родители из среды умных, прогрессивных и не мормонов?

Папа покашливает — значит, ищет нужные слова, — и мы все смотрим на него в надежде, что он сможет вытянуть на себе этот разговор. Я жду, что он выскажется по поводу витающей в воздухе темы, но вместо этого он сворачивает на безопасную тему.

— Расскажите, как у вас дела в школе.

Хейли начинает жаловаться на несправедливую жизнь десятиклассницы. Как она не достает до своего верхнего шкафчика, как отвратительно пахнет в женской раздевалке и как сильно ее раздражают парни. Родители внимательно слушают с улыбками на лицах, после чего фокусируются на важном для каждого из них. Мама уверяет Хейли, что она хороший друг. А папа беспокоится о ее успехах в учебе.