– И ты поверила? – усмешка. Да, ты знаешь, что словам наркомана нельзя верить. Так ведь, Бри? Твоим словам можно верить?

– Нет. Просто оставила всё как есть. Сделала вид, что поверила. Я была ещё слишком молода и не знала, чем это может кончиться. Я не знала, как надо поступать. Я была слишком слаба, чтобы бороться с ней в одиночку. С ней. За неё. За нас.

Рука потянулась к сигаретам. Слишком душно. Снова эти чувства. Такая тяжесть в груди. Хочется курить. Огонёк, дрожащие пальцы поднесли сигарету к губам. Вдох. Тепло. Тишина. Гул в ушах прошёл.

Откладываю тлеющую сигаретку на край пепельницы. Ещё рано. Ещё пару слов.

– Лин подсела на эту дрянь. Но всё упиралось в деньги. А они заканчивались стремительно быстро. Никаких чеков от отца, попросить у меня – равносильно разрыву отношений, да и друзья поняли, что возвращать долги Лина не собирается. Мне кажется, она вообще потеряла своих друзей.

Вижу, как ты опускаешь глаза и стискиваешь губы. Ты тоже видишь в её отражении себя? Или это мой разум сходит с ума, сравнивая мою драгоценную Лин с тобой. Что за шутка судьбы. Пережить это дважды.

– На какое-то время походы по барам прекратились. У неё тупо не было на это денег – я знала. Лин сидела дома круглыми сутками, уставившись в потолок и не желая ничего делать. Вот только без «старых друзей» жизнь казалась не такой яркой – не было привычной бодрости, эйфории. Не было и сексуального влечения. Теперь она всё чаще отворачивалась, прикрываясь «головой болью». Хотя голова и вправду болела. Я знала. Её вечно игривое настроение сменилось апатией, усталостью, безразличием, а порой и злобой. Я пыталась что-то сделать, порадовать её, но всё напрасно. Она устраивала скандал по любому поводу. «Ты со мной почти не видишься! Ты всё время на работе! Ты просто завела себе любовника, или любовницу!».. Тогда я впервые дала ей пощёчину. Со всей силы, со всей обиды. Просто не хватило слов, чтобы передать эту боль. Я работала в полную смену, чтобы оплатить квартиру, я старалась не забросить учёбу, потому что до диплома было уже рукой подать. И в конце концов, я по-прежнему любила только её. Она была первой и единственной девушкой в моей жизни. Мне не нужны были ни мужчины, ни женщины. Никто. Только она.

Перевожу взгляд на тлеющую сигарету. Она сгорела до самого фильтра. Тушу окурок, мысленно стараясь подавить внутреннюю дрожь. Почему даже сейчас эти чувства такие реальные? Словно она всё ещё рядом. Словно я всё ещё медленно теряю её.

– И что потом? – робко спрашиваешь ты. Я поднимаю глаза. Когда ты успела снять эти ужасные накладные ресницы? Я даже не заметила. Но так гораздо лучше. Не уродуй себя, детка, ты ведь ещё так молода и красива благодаря своей юности. Не спеши взрослеть. Годы ещё принесут тебе свои подарки. Наслаждайся тем временем, что тебе подарено самой природой.

– А потом всё резко изменилось. Лин снова стала весёлой и игривой, снова стала нежной любовницей.

– Почему вдруг? – читаю искреннее удивление в твоих серых глазах.

– Я не могла знать наверняка. Но догадаться было легко. Она снова на наркотиках. Возможно, это снова клубные таблетки. А может, уже что-то посильнее. Другой вопрос – откуда у неё появились деньги на это?.. Я пыталась выяснить причину этой перемены, но Лин только отнекивалась: «Неужели ты не рада, что я просто в хорошем настроении?». Я ничего не отвечала. Просто делала вид, что верю ей. А сама… верила всё меньше с каждым днём…

Мне не нужно смотреть – знаю, ты прячешь взгляд на коленках. Тебе стыдно. Ты понимаешь, что потеряла доверие всех друзей и близких. Ты знаешь, что причиной этого тоже являются наркотики. Что ты чувствуешь, Бри? Сейчас, когда видишь печальную картину своей жизни со стороны? А что почувствуешь, когда услышишь тот конец, который выбрала судьба для моей истории?

– Снова пошли ночные загулы. А потом однажды, Лина появилась дома с большими пакетами, из очень дорогих бутиков. И разложила передо мной новые платья. «Это тебе» — она протянула мне пакет с чёрным кружевным бельём. Я знала, сколько оно стоит. И я также знала, что ей неоткуда взять такие деньги. «Откуда это всё?» — я с трудом сдерживала эмоции. Я даже не знаю, что это было – гнев, обида, страх. Да, скорее страх. Я чувствовала, что что-то не так. Я видела что-то в её глазах, но не понимала, что именно. Но Лин только улыбнулась в ответ. «Да не волнуйся ты так! Папа меня простил. Ты же знаешь, как он любит свою ненаглядную дочурку. Подулся немного и простил. Вот дал мне денег, чтобы я купила себе что-нибудь. А я решила и тебе сделать подарок. А ещё вот» — Лин выложила передо мной стопку купюр. «Это моя половина за квартплату. Я уже обналичила чек».

– Так значит, отец её простил, да? – с надеждой в голосе вопрошаешь ты, как только я замолкаю.

– Нет. Ложь. Это всё была ложь. До последнего слова. Наверное, я с самого начала не поверила в их чудесное примирение. Просто ничего не сказала. Улыбнулась. Убрала в шкаф её подарок. Вместе с деньгами. Я ни доллара не взяла из той стопки. Даже не знаю почему. Просто сердце подсказывало мне что-то неладное. И как оказалось – я была права. Теперь Лин пропадала не только ночью. Но и днём. Давать отчёт мне она, естественно, не собиралась. Говорила, что ищет работу. Врала. А я медленно сходила с ума от волнения. На работе появились проблемы. Диплом был уже на носу, а все мои мысли занимала только Лин и её таинственное преображение. Я видела, какой она возвращается со своих гулянок. Не усталой, не пьяной. Нет. Она была слегка задумчивой, но при этом сосредоточенно-бодрой. Делала вид, что всё в порядке. Это было не похоже на обычный клубный наркотик. Это было что-то другое. Иногда мне казалось, что даже под утро, ложась со мной в постель, она всё ещё находится под действием чего-то. Но разве так бывает? Я старалась гнать от себя дурные мысли. Но с каждым разом она становилась всё более раздражительной, вспыльчивой. И я понимала – это уже не просто клубные тусовки. Там что-то ещё…

– И что ты сделала?

– Я проследила за ней. Днём. Взяла выходной на работе (сослалась на плохое самочувствие) и дождалась, пока Лина выйдет из дома. Она меня не замечала и спокойно шла куда-то, а я неотступно следила за ней. До тех пор, пока она не свернула в переулок и не постучала в высокую железную дверь. Дверь ей открыл охранник, видимо, без труда узнавший её. Железные ворота закрылась. А я так и осталась стоять в неведении.

– Это был какой-то частный дневной бар?

Ты знаток таких заведений, Бри? Надеюсь, нет.