Претерпев все мытарства возвращающегося из тыла к своей части начальника и явившись предварительно в Колацине командиру I Сибирского корпуса, я прибыл в Нова-Весь, где нашел штаб 43-й пехотной дивизии. Застал командовавшего дивизией генерал-майора Орлова больным, а исполняющим должность начальника штаба дивизии – 169-го пехотного Ново-Трокского полка полковника Бруевича (окончил курс Академии Генерального штаба по второму разряду). Генерал-майор Тарновский эвакуировался по болезни в тыл.

Полковник Бруевич рассказал мне некоторые подробности о боевых действиях Ловичского отряда и главным образом 43-й пехотной дивизии после моего отъезда. В тот же день, 9 ноября, генерал-адъютант Ренненкампф с полковником Меньчуковым [213] прибыли на автомобиле в Гловно, чтобы дать наставление графу Шувалову и подтолкнуть колонны отряда вперед, а Меньчуковым сменить бывшего начальника штаба отряда полковника Балтийского. Во время этого визита боевая обстановка начала вырисовываться далеко не в том радужном виде, какой представлял себе генерал Ренненкампф, думая, что стоит только растопырить руки, и немецкий корпус, прорвавшийся в Брезины, будет целиком захвачен в плен. Противник, как и следовало ожидать, своим наступлением больших сил (XX и XVII немецкие корпуса) с северо-запада со стороны Ленчицы и с юга (XXV немецкий корпус) со стороны Брезин начинает сдавливать Ловичский отряд. Узрев это и оказавшись в Гловно под артиллерийским обстрелом, генерал Ренненкампф оставляет графа Меньчукова [214] , а сам тотчас же уезжает обратно в Сохачев. Правая, генерала Максимовича [215] , и левая, генерала Геннингса [216] , колонны ввязываются в жестокий бой, а средние колонны: 43-я пехотная дивизия и ее артиллерия генерал-майора Тернавского и бригада 63-й дивизии генерал-майора (?) [217] вместо того, чтобы быть задержанными и направленными для содействия той либо другой колонне, не встречая препятствий со стороны противника и начальства, продолжают свое движение на Лодзь и победоносно входят в район, обороняемый 2-й армией.

6-я Сибирская дивизия имела вначале успех, захватив у Брезин много пленных, но потом немцы, обойдя колонну с востока, ударили по ее хвосту и не только освободили своих пленных, но и забрали еще и много наших.

Вошедшие в район 2-й армии 43 и 63-я пехотные дивизии зачислены генералом Шейдеманом в состав его армии.

Бригада 63-й пехотной дивизии после того была направлена на Брезины для содействия 6-й Сибирской дивизии, но опоздала и помощи ей не оказала.

В общем, произошла такая перетасовка наших и немецких войск, в которой разобраться очень трудно. В настоящее время (в конце ноября) фронт наш идет от Ловича, где идет сильный напор немцев, по рекам Мрога и Мрожица на Брезины и дальше на юг. Наша 43-я пехотная дивизия занимает позицию по увалу, перегораживающему дорогу от Стрыкува на Брезины, по опушке находящегося здесь леса. На фронте все время идет артиллерийская и ружейная стрельба, особенно сильная у нашего соседа (?) слева, где много артиллерии и где время от времени производятся «огневые артиллерийские атаки» (?) (так они называют их, оповещая нас) с тратой огромного количества снарядов и без всякого толку. В таком положении 43-я пехотная дивизия находилась до 2 декабря, когда решено было отходить к реке Равке.

На этом пока останавливаюсь в описании хода дальнейших боев, но позволяю себе сделать указание на те из пережитых событий, которые и тогда, и теперь обращают на себя мое особенное внимание.

1. Переброска корпуса у Гура-Кальварии на левый берег Вислы по одному понтонному мосту, при неумелом выборе места для нее, в излучине реки, вдающейся к стороне противника, при командовании левого берега над нашим, делала невозможным поддержку войск нашей артиллерией. И если мы благополучно ретировались, это простая случайность.

2. Полное отсутствие при корпусах своей кавалерии, которая вся обратилась в «армейскую» и делала что хотела, не считаясь с интересами корпусов и в большей части даже и не связываясь с ними. Ловичский отряд ни одного сообщения о противнике от нее не получил.

3. У Осмолина, без всякого предупреждения, через наш фронт проходит кавалерийский корпус генерала Новикова и задерживает наше движение почти на сутки.

4. 2-я гвардейская кавалерийская дивизия [218] генерала Казнакова, наблюдающая за промежутком между V Сибирским и II армейским корпусами, никаких сведений о наступлении немецких колонн со стороны Александрова и о завязке боя в V Сибирском корпусе нам (43-й пехотной дивизии) не сообщала. Узнали мы об этом по телефону от штаба V Сибирского корпуса, а о присутствии 2-й гвардейской кавалерийской дивизии в этом промежутке – только 2 ноября вечером в Глаговце, куда прибыл офицер с разъездом, чтобы узнать, куда мы отступаем и где остановимся.

5. Уход этой дивизии в ночь со 2 на 3 ноября за реку Слудву, чтобы пассивно оберегать на ней мосты, и оставление без наблюдения перед собой поля лишили ее прекрасного случая наказать немецкий кавалерийский полк, обошедший правый фланг II корпуса и дерзко атаковавший штабы корпуса и 43-й пехотной дивизии у села Пнево.

6. Конный корпус генерала Новикова, двинувшийся на Коло и Калиш, вероятно, с задачей глубокого проникновения на территорию противника, если не для разрушения его рокировочных железных дорог, то хотя бы для разведки движения по этим дорогам, не только никаких сведений по этой части не доставил, но даже не воспрепятствовал слабейшей немецкой кавалерии появляться на левом берегу Варты у Коло и Конина и прогнать оттуда нашу Кавказскую кавалерийскую дивизию.

7. Отобрать у Ловичского отряда три сотни донских казаков, единственную его кавалерию, в нужнейший момент, прямо возмутительно.

8. Положение II корпуса между 1 и 2-й армиями с такими громадными интервалами совершенно его обособляло. Он и понес отдельное поражение.

9. 1-я армия в составе четырех корпусов и трех кавалерийских дивизий, имевшая своей задачей прикрывать Варшаву со стороны Торна (где имелось 14 мостов на Висле), имела на правом берегу три корпуса и три кавалерийских дивизии, а на левом – один только корпус. Причем через Вислу имелось только два моста – у Плоцка и Вышгорода.

10. Начальник Ловичского отряда лишается всякой самостоятельности как в назначении дня для наступления, так и в выборе направления для удара.

11. Изменение в направлении для удара с Брезин на Лодзь, сделанное главнокомандующим, в то время когда отряд уже двинулся четырьмя колоннами, было большой ошибкой.

12. Смена начальника Ловичского отряда и его начальника штаба в то время, когда войска вступали уже в бой, была недопустима.

13. Интрига с назначением начальником Ловичского отряда графа Шувалова, личности, приближенной к государю императору, а начальником штаба отряда – своего протеже полковника Меньчукова [219] была слишком прозрачна и основывалась на недооценке генерал-адъютантом Ренненкампфом боевой обстановки, требовавшей чрезвычайной осторожности в проведении этой операции. Он рассчитывал на блестящий успех и пленение немецкого корпуса [220] . И сам был отчислен от командования армией.