В полнейшей уверенности, что нас скоро не потревожат, мы спокойно отдыхали. Однако установившийся в войсках взгляд, что в резерве быть хуже всего и беспокойнее всего, оправдался и на этот раз. 2 января 1915 года противник повел усиленные атаки на фронте у фольварка Могелы, на правом фланге 2-й армии, и нам экстренно было приказано выступить на ночь и двигаться туда на подмогу. Предстоял 30-верстный ночной переход по ужаснейшей грязи, так как лежавший до этого дня снег начал таять. Выбившись из сил и растеряв много нижних чинов отсталыми, мы только к полудню 3 января прибыли к месту назначения в Тартак-Болимовский и в то время, когда атаки противника были уже отбиты и бой затихал. По приказанию командира корпуса генерала Лайминга два полка дивизии были введены в боевую линию, в окопы против фольварка Могелы, а два других полка и вся артиллерия оставались в резерве [233] . За время, предшествовавшее нашему подходу, атаки противник продвинулся в непосредственную близость к нашим окопам и окопался. Являлось опасение, что он дальнейшее свое наступление поведет перекидной сапой или миной. Для противодействия с на шей стороны решено было возвести вторую линию окопов и держать в этом месте саперную роту. В этом напряженном состоянии мы пробыли здесь три дня, после чего получен приказ по фронту: вернуть 43-ю пехотную дивизию к своему II армейскому корпусу в 1-ю армию.

II корпус в это время занимал укрепленную позицию по реке Бзуре и у Сухи – от города Сохачева до села Гумин. Штаб корпуса находился в господском дворе Песечница. 43-й пехотной дивизии приказано стать в резерве в районе деревень Тересин, Попротно, Рау, Дембовка, Германов [234] . Следуя вдоль фронта, на котором все время шла орудийная и ружейная стрельба, на Гузови – Германов, мы в этот же день туда и прибыли. Район оказался малонаселенным, с жалкими деревнями, по десятку дворов в каждой; пришлось тотчас же приступить к устройству землянок. Штаб дивизии расположился в деревне Миколаев поблизости от штаба корпуса.

Участок позиции от Сохачева до Сухи занимала 26-я пехотная дивизия, а от Суха до Гумина – одна из второочередных дивизий. От Сохачева на север вдоль правого берега Бзуры стоял II Кавказский армейский корпус, находившийся также в подчинении генерала Чурина. Как и на остальном фронте, все время шла артиллерийская и ружейная перестрелка, временами то усиливавшаяся, то затихавшая. Орудия большого калибра, поставленные немцами на левом берегу реки Бзуры, обстреливали шоссе, идущее от Блони на Сохачев, и лес к западу от господского двора Песечница, где с нашей стороны было поставлено четыре 6-футовых крепостных орудия. На юго-западе от Сохачева, в излучине реки Бзура у села Дохов [235] , против фронта 26-й пехотной дивизии, немцы перебросили через реку мост, прикрыв его тедепоном [236] (примерно на одну батарею пехоты).

Мост этот со своим тедепоном мешал всем, как бельмо на глазу; но все предпринимавшиеся до сих пор попытки вытеснить немцев с нашего берега и разрушить мост кончались неудачей, так как многочисленная тяжелая артиллерия немцев легко отбивала все наши атаки. На фронте Суха – Боржимов [237] – Гумин наши и немецкие окопы находились в такой близости друг от друга, что не было никакой возможности устроить проволочное заграждение на кольях, а перед окопами по ночам выбрасывались оплетенные колючей проволокой рогатки. Но и их иногда немцы, забрасывая кошки, утаскивали к себе.

Через несколько дней после нашего возвращения в свой корпус последовал приказ о назначении генерала Чу рина командующим армией [238] , а мне приказано было вступить во временное исполнение бывших его обязанностей. Генерал Чурин тотчас же отправился к новому месту своей службы, а я, по долгу службы, направился в Блони, где явился командующему 1-й армией генералу от кавалерии Литвинову для получения от него директив. Доховский немецкий тедепон и здесь не давал покоя. Приказано принять все меры к вытеснению немцев с нашего берега. Возвратясь в штаб корпуса и обсудив с начальником штаба генерал-майором Дубининым это приказание, решил возложить организацию и ведение этой атаки на начальника 26-й пехотной дивизии [239] , усилив его одной мортирной батареей и четырьмя 6-футовыми крепостными пушками, а также саперами.

В назначенный для этой атаки день один из полков 26-й пехотной дивизии после надлежащей артиллерийской подготовки добрался до тедепона, захватил первую линию немецких укреплений, но до моста добраться не мог и к ночи сильнейшим артиллерийским огнем противника был отброшен назад и отошел в свои окопы. Повторилось то же, что было и раньше.

В двадцатых числах января 43-я пехотная дивизия сменила на левом участке второочередную дивизию. Приехал вновь назначенный командир корпуса генерал Флуг, и я переселился в штаб дивизии в фольварк близ деревни Нива. Противник серьезных атак не предпринимал, чувствовалось, что он выдохся и затевает операции в другом направлении, и мы благополучно дожили до конца января, когда получен был приказ о переброске II корпуса на Наревский фронт, для чего корпус должен был прибыть в Варшаву для посадки на железную дорогу.

30 января 1915 года с первым эшелоном штаб 43 пехотной дивизии направился на Остроленку. Места высадки, по обыкновению, нам указано не было. По-видимому, этот вопрос не был окончательно вырешен и в высших штабах, так как нас из поезда выгружали дважды: первый раз – не доезжая до Остроленки, второй – у самого Остроленка. А после того и вовсе перерешили нас высаживать на этом фронте, а погрузив, направили весь II корпус в Соколку, куда мы и прибыли утром 3 февраля. В Соколке в это время находился генерал Радкевич со штабом своего III Сибирского корпуса, а также, если не ошибаюсь, генерал-майор Козлов, начальник 84-й пехотной дивизии. Я тотчас же направился к генералу Радкевичу доложить о подходе 43-й пехотной дивизии и узнать боевую обстановку. III Сибирский корпус после боя под Лыком, теснимый превосходным противником, отходит за реку Бобр в направлении Соколки. XX корпус через Августовские леса – на Гродно, III корпус – на Ковну. На какой линии теперь находятся отходящие наши корпуса, указать мне не могли.

Во всяком случае, необходимо принять меры для обеспечения высадки и сбора II корпуса у Соколки, заняв плацдарм к северу от нее.

После выгрузки наших лошадей и конвоя я тотчас же направился на рекогносцировку и, объездив окрестнос ти, вырешил этот вопрос. На следующий день, когда все полки дивизии и артиллерийская бригада уже окончили высадку и прибыл командир корпуса генерал Флуг, я доложил ему обо всем этом и, получив его согласие, направил полки дивизии на избранные мною для них участки, и все с усердием принялись к возведению окопов, а артиллеристы – к выбору позиции и наблюдательных пунктов.