Шрифт:
Дорога лесная, по которой мы следовали, была покрыта снегом и укатана, как каток, перед нами ее утаптывали тысячи немецких ног. Очень часто попадались дохлые лошади – несомненно, немецкие (кованные на немецкие подковы со штампом).
Нас интересовало, что за причина была такого сильного падежа. За разъяснением этого мы обратились к той же польке. Она не замедлила удовлетворить наше любопытство и разъяснить, что за неимением подвоза из Германии зернового фуража они начали своих лошадей кормить реквизированным у жителей зерном ржи, которого лошади не переносят, дохнут. Кроме дохлых лошадей изредка попадались брошенные зарядные ящики, снаряды, ружейные патроны и пулеметные ленты с патронами, военный телеграф с прекрасным медным проводом. Видимо, отступление было спешное.
22 февраля мы продолжали наш путь на Гибы, 26-я пехотная дивизия – на Сейны, где, встретив у Краснополя сильного противника, завязала с ним бой. Завязался также бой и у полков XV корпуса, обеспечивающих операцию нашу от удара со стороны Кальварии, примерно у Штабинина, но, будучи без артиллерии, полки эти несли большие потери от немецкой артиллерии и обратились к генералу Флугу о высылке им батареи.
Пройдя Гибы, авангард 43-й пехотной дивизии в составе одного полка (171-го пехотного Кобринского) с 1-м дивизионом 43-й артиллерийской бригады, не встречая противника, двигается на указанный дивизии фронт к селу Буды.
Вся эта обстановка раньше, чем 43-я пехотная дивизия развернулась в боевой порядок, вызвала со стороны командира корпуса генерала Флуга отдачу следующего приказания: «43-й пехотной дивизии выдвинуть один полк (169-й) с одной батареей на Жечары – Рахеляны, а два полка (170 и 172-й) – на фронт 26-й пехотной дивизии Краснополь – Ново-Сады».
Для ускорения оказания помощи полкам XV корпуса батарея выдвинута на рысях без прикрытия.
Таким образом, вся 43-я пехотная дивизия оказалась раздерганной по частям и втасованной в 26-ю пехотную дивизию. Я со своим штабом оказался ни при чем и решил остановиться в Гибах, приняв все меры к тому, чтобы не терять связи со своим авангардом (один полк и три батареи) у Буды, с каждым из отошедших в разные стороны полков, с начальником 84-й пехотной дивизии у Махорце, а также со штабом корпуса – со всеми ними у меня была телефонная связь.
К полудню бой разгорелся на всем громадном фронте от Рахеляны – Ново-Сады – Краснополь – Буды. Резерва не было. Батарея, двинутая на помощь полкам XV корпуса без прикрытия, в одном из попутных селений нарвалась на немецкую пехоту, и должна была ретироваться, и к месту своего назначения не попала.
Штаб II корпуса неосторожно выдвинулся слишком близко к фронту в местечко Сейны и оказался под огнем тяжелой артиллерии от Краснополя. К вечеру начался отход полков XV корпуса. Противник начал давить на 84-ю пехотную дивизию левее нас [256] . Перемешанные полки 26-й и 43-й пехотных дивизий на фронте никакого успеха не имели.
256
Между прочим, из переговоров со штабом 84-й пехотной дивизии мы узнали, что в селе Махорцы все избы набиты нашими тяжелоранеными XX корпуса, что затребованы из Гродно транспорты для их вывоза, но, к сожалению, эти транспорты не подошли и вывезти раненых невозможно.
Все это заставило генерала Флуга принять решение ночью отойти на опушку Августовских лесов и здесь задержаться, для чего полкам 43-й пехотной дивизии занять позицию вправо и влево от села Гибы, 26-й пехотной дивизии – правее нас.
Отход полками начался вечером. Прикрывала его 2-я гвардейская кавалерийская дивизия под командой генерал-лейтенанта Гилленшмидта, остававшегося всю ночь у местечка Сейны.
Противник не преследовал, и к утру следующего дня 43-я пехотная дивизия заняла указанный ей участок, впереди озер и по опушке леса за ними. На озерах был толстый лед, выдерживавший не только пехоту, но и легкую артиллерию. Занятие позиции по северному берегу озер было указано генералом Флугом, имевшим, по-видимому, в виду на следующие дни переход в наступление.
После отхода нашей кавалерии, примерно в полдень, появились передовые части противника, открывшего по опушке нашего леса артиллерийский огонь. Наши батареи начали отвечать, и все попытки противника развернуть свою пехоту для атаки наших позиций у Гибы были отбиты.
Но не так благополучно было у нашего левого соседа – 84-й пехотной дивизии, сообщавшего мне по телефону, что, будучи атакован по всему фронту противником и особенно сильно в промежутке между своим правым и на шим левым флангами, он принужден будет к вечеру начать отход. Это обстоятельство, а также опасение за свой правый фланг вынудили генерала Флуга отдать приказ об отходе II корпуса к Сопоцкину. 43-й пехотной дивизии – двумя дорогами: на Геленово – Сопоцкин, на Риголи [257] [258] – Кудринка – Волкуш – Сопоцкин.
257
В Риголи находился штаб II корпуса.
258
Деревня Риголь Августовского уезда Сувалкской губернии; ныне Рыголь (Rygol) в гмине Пласка Аугустовского повята Подляского воеводства Польши.
Шли всю ночь и утром следующего дня заняли на фронте Сопоцкин – Марковцы укрепленную еще раньше, до боев у Гродно, позицию, против выходов из Августовских лесов.
На этом закончились операции у крепости Гродно, длившиеся с 8 февраля по 24 февраля 1915 года, относительно которых можно сказать следующее.
Операции эти велись без всякой предварительной подготовки и в то время, когда на место устраненного от командования 10-й армией генерала Сиверса назначен был генерал Радкевич; комендантом крепости был генерал Кайгородов, начальником крепостной артиллерии – генерал-майор Криштафович и начальником инженеров крепости (он же и строитель) – генерал-майор Колосовский. Полевых войск в крепости не было – на фортах стояли дружины государственного ополчения, к бою не подготовленные, занятые главным образом на спешных работах по приведению фортов к обороне [259] . Крепостная артиллерия, не имевшая в своем распоряжении достаточного числа орудий, особенно современных дальнобойных, и оборудования для стрельбы (планы с квадратами, наблюдательные пункты, подземные провода для телефонирования) и не умевшая использовать крепостную воздухоплавательную команду с ее змейковым аэростатом, а также свои крепостные аэропланы и вдобавок ко всему руководимая генерал-майором Криштафовичем, бывшим полевым артиллеристом, человеком с большим самомнением, но с недостаточным знанием крепостного артиллерийского дела, и, по всей вероятности, никогда практической стрельбы со своих крепостных батарей не производившая, совершенно не оказала нам помощи, какую должна была бы оказать. Две дальнобойные 10-футовые пушки, поставленные в период самих боев у форта № 2, свой огонь направили по Сопоцкину. Как только об этом стало известно полевому генерал-инспектору артиллерии великому князю Сергею Михайловичу, он тотчас же усомнился в правильности и целесообразности использования этих дорогих орудий (выдерживающих не более 400 выстрелов), и им было назначено расследование.
259
На конец января 1915 года в состав гарнизона Гродненской крепости входили 17-я и 20-я бригады государственного ополчения (12 дружин), четыре отдельные дружины государственного ополчения, 174-й запасной батальон, несколько сотен оренбургских казаков. В июле 1915 года гарнизон был увеличен до четырех бригад государственного ополчения (8, 80, 20 и 97-й).
На северо-западном секторе, наиболее угрожаемом со стороны противника, фортификационные работы далеко еще не были закончены, и форты, обороняемые одними лишь ополченскими дружинами, по общему мнению, могли быть взяты немцами без всякого сопротивления.
Предварительно операции по выручке XX корпуса, окруженного в Августовских лесах, никакой разведки не производилось, не было точно известно места его нахождения, сил, окружавших его, противника и где таковые находятся. Было лишь одно желание возможно скорее оказать ему помощь. Двинув на эту выручку одну лишь 43-ю пехотную дивизию (против двух с половиной немецких корпусов [260] ), заранее обрекали ее на неудачу и усугубляли лишь наши потери без всякой пользы для дела.
260
XXXI, XXXIX и 11-я ландверная дивизия. (Правильно – XXI армейский и XXXIX резервный германские корпуса. – К. З.)