– В-вы… кто? – спросил он хриплым голосом, - где я?

Глава 35

С того злополучного происшествия прошло три дня. Они были настолько насыщены хлопотами, что пролетели просто мгновенно. Лаван почти все время проводила в своей лекарской, пытаясь определить причину взрыва. На останках она обнаружила несколько синих кристаллов непонятного происхождения. «Кажется я начинаю ненавидеть синий цвет!» Все ее попытки определить их природу заканчивались ничем, и единственный вывод к которому она пришла – кристаллы неведомого вещества - не из их мира.

Прежний Хранитель очень быстро поправлялся. Память к нему вернулась уже на следующий день и он сразу же замкнулся в себе. Физически он окреп, уже мог сам передвигаться, но от еды отказывался и все время молчал. Попытки разговорить его – заканчивались ничем, он невидящим взглядом смотрел в потолок и никак не реагировал.

Архана тоже вела себя необычно. Раньше выкрикивала проклятия и угрозы, несмотря на явную боль, которую испытывала от медных пут, а теперь она выглядела поникшей и безжизненной, словно потерявшей цель в жизни. Лаван считала, что она каким-то образом почувствовала целебную силу талисмана, который избавил Шелора от ее пагубного влияния.

Вик все так же пел дифирамбы Архане, рассказывая всем, кто заходил к нему в камеру, какая она исключительная женщина.

А вот с новой пленницей все было гораздо интереснее. А то, что это была именно женщина, сомнений не оставалось. Во-первых, фигура у нее была явно женская, со всеми определенными выпуклостями в нужных местах. Во-вторых, повадки, манера говорить и визжать тонким голосом, а в третьих – это была шулам, а шулам, как известно, были исключительно женского пола.

Как только пришла в себя, синяя принялась метаться по камере, билась о стены, пыталась пробить ставни, но их предусмотрительно сделали из древнего дерева и синяя, едва прикасаясь к ним – вскрикивала от боли и забивалась в угол. Но как только боль проходила – начинала все сначала.

На следующий день, когда пленница немного поутихла, Лаван зашла посмотреть на нее и поразилась. Стены, пол, потолок и даже ставни были измазаны непонятной жидкостью опять же синего цвета! Пленница сидела в углу камеры и возле ее ног этой жидкости было больше всего. «Да это же ее кровь! Она ранена!» - догадалась Лаван. Видимо от ударов о стены синяя поранилась и теперь истекала кровью.

Как ей помочь и стоит ли это делать, Лаван не знала. Тем более, что существо на контакт не шло. К еде не притрагивалось, пила лишь воду, а когда с нею заговаривали – начинала визжать. Решили оставить все как есть, дать ей время успокоиться, привыкнуть к положению пленницы и тогда попытаться поговорить еще раз.

У Лаван не было свободного времени, приходилось метаться между больной настоятельницей и взволнованными сестрами-хамгаАла. Девушки были в панике, вся из жизнь, планы на будущее – пошли прахом. Они то плакали, то требовали выпустить их погулять, то повидаться с настоятельницей. А сделать ни одно, ни другое – Лаван не могла. Настоятельница слабела с каждым днем и беспокоить ее слезами девчонок она не хотела, а выпускать их за пределы комнаты было рискованно, так как все неженатые горные на заставе просто сошли бы с ума, домогаясь внимания девчонок, не умеющих владеть своими гематитами.

С Нираном виделись они только ночью, когда оба, измученные, падали на кровать и засыпали. Сил не хватало даже на то, чтоб перемолвиться парой словечек. Ниран приходил в спальню, в которую молодые переехали из-за того, что прежнюю пришлось отдать настоятельнице, глубокой ночью.

Лаван догадывалась, что он делал. Летал. Практиковался в новых умениях. Но делал это темной ночью, желая сохранить свои умения в тайне. С солдатами, которые видели, как он взлетел к окну спальни, провел серьезный разговор и те клятвенно пообещали сохранить увиденное в тайне.

На третий день пришла Агата. Она как чувствовала, что девушка немного освободилась и зашла с пирогом в гости.

Девушки разместились в огромной столовой, которая нынче пустовала. Кухарка принесла ароматный чай и девушки расслабились, отхлебывая по глоточку ароматного напитка. После того, как вдоволь наговорились о том, что произошло накануне, Агата, выдержав паузу, сказала:

– Лунная…

– Лаван! Называй меня имени! - напомнила хамгаАла.

– Хорошо, да… Лаван… У меня к тебе серьезный разговор… И ты наверное знаешь о чем, - щеки смуглой красавицы порозовели.

– Ну… догадываюсь… о Кристалле поговорить хотела?

– Да! Я пришла попросить тебя ввести в тело Кристалла гематиты! – она вынула из кармана широкой юбки сверток, - вот… я достала пять штук…

– Ты уверена? Что он тебе рассказал? – осторожно начала Лаван, рассматривая камни. Темно-серые, почти черные камни были не обработаны и на вид походили на обычный уголь. Но истинный ценитель понимал, что за камни перед ним. Необработанность камня говорила о том, что порода добыта у горы. Но добыча камней давно была закрыта для людей. «Интересно, где она взяла столько?»