Вот же неугомонные! Время и обстоятельства говорят: поешь да поспи — для настоящего мужчины более лакомых занятий и не придумаешь. Ну, разве что потискать какую-нибудь симпатичную самочку… Худук горестно вздохнул: в ближайшее время это ему точно не светит — агробарские земли не очень благоприятны для его сородичей, и если где-то и живут семьи гоблинов, то прячутся так, что чтобы их отыскать, нужно потратить столько времени и сил, что… Проще на солнышке посидеть и помечтать.

Гоблин услышал у ворот грозный окрик часового и торопливый ответ кого-то подошедшего, голос которого показался смутно знакомым. Худук хмыкнул: несмотря на то, что принцесса со свитой ускакала, старина Гарч, хозяин этой местности, не собирался отменять режим повышенной бдительности, и всем, не имеющим счастья быть приобщённым к тайне агробарского двора, то есть тем, кто не знал, кто такие на самом деле Лидия и Руфия, вход на территорию безымянного постоялого двора был заказан. Вот и ещё одна выгода: никто не путается под ногами, не тревожит назойливым вниманием — даже взгляды из-за угла и из щелей могут достать — для местного населения «тёмные» в общем и гоблин в том числе — ещё та страшная экзотика. Особенно для детей, чьи любопытные глазёнки так и поблёскивали отовсюду.

С тех пор, как были спроважены пришельцы с Архипелага, а ряды защитников Ремесленного квартала усилились жителями ближайших районов и уцелевшими группками верных королю солдат, их компанию стали игнорировать и… не включать в график дежурств. Да, пожалуйста! Он, Худук, весьма расстроен этим обстоятельством, и если б не лень, обязательно станцевал по этому поводу.

Хлопнула калитка сбоку от внушительных ворот, и к крыльцу огромного дома, включавшего в себя трапезную и несколько этажей комнат для постояльцев, не блещущих особым комфортом, но вполне приемлемых для той специфической публики, на которую, собственно, и было рассчитано заведение (наверняка особам королевских кровей и прочих, привыкших к роскоши, здесь не совсем комфортно), проскрипели шаги.

Худук хмыкнул при мысли о благородных. Что поделать, ему было приятно осознавать, что заносчивые людишки, мнящие себя пупом земли, чувствуют себя не в своей тарелке: и покои не соответствуют размеру задранного носа, и блюда, как правило, простые вряд ли радуют их гурманистые вкусы… Такой уж у гоблинов характер — позлорадствовать они горазды.

Но тут «тёмный» насторожился: скрипнула дверь, и вновь раздались торопливые шаги, на этот раз в его сторону, где за колодезным срубом он, собственно, и схоронился. Бесхвостый дракон, это какой же смельчак намерен испытать на себе гнев почти шамана?!

Червячок злости чуть приподнял голову и тут же уронил её на подушку накопленного хорошего настроения — авось пронесёт, и конечный пункт этого «торопыги» не он… Или, в крайнем случае, дело не столь важное, чтоб отрываться от столь ответственного занятия, как солнечные ванны. Отчего-то гоблин грешил на зловредного Гарча, не очень любезно относившегося к наёмникам (а особенно к нему) и бывшего настоящим мастером по придумыванию «неотложных» дел для окружающих.

— Уважаемый Худук! — взволнованный скрипучий голос, в котором прорывались непривычные истерические нотки хозяина таверны «Стриженый кабан» Изила, с кем у «тёмного» были несколько сомнительные отношения, связанные с общением с недобитыми в ходе столкновений с конкурентами «ночными» из клана Тюльпан, по доброте душевной над которыми — по их же настойчивой просьбе (!) — он взял шефство, звучал жутким контрастом пению птиц и вяло текущим мыслям. — Беда! — тёртый мужичок пустил петуха, но продолжил нести какой-то бред, понять который у гоблина не было ни возможности, ни желания.

Худук лениво приоткрыл один глаз и недовольно посмотрел на человека. Прежде бы тот испуганно отстранился, но сейчас наоборот, трактирщик склонился к сидящему гоблину и, перейдя на какой-то свистящий шёпот, более соответствующий индюшачьему квохтанью, буквально обдал того неприятным дыханием недавнего обеда. Или порченых зубов.

Уши «тёмного» раздражённо шевельнулись, а ноздри гневно затрепетали: ну сейчас он этого вонючку превратит в более соответствующий образ — лягушку! Но сквозь застилающую глаза багровую пелену, до него дошло весьма неприятное словосочетание.

— Наёмный убийца?!

— Я ж и говорю, — продолжал частить трактирщик. — Чёрный вдовец, один из самых известных убийц, по слухам услугами которого пользуются самые высокородные дворяне. Но, конечно же, он из когорты «ночных».

— А не может он относится ко вчерашней компании? — напряжённо уточнил Худук.

Это был самый свежий эпизод их пребывания компанией в Ремесленном квартале. «Ночные» «тюльпанов» срисовали появление в одном из скромных домиков района подозрительные личности. После чистки местности от бандитов из конкурирующей группировки, за некоторыми, особо законспирированными местами было установлено круглосуточное наблюдение. И вот… Как проникли неизвестные на тщательно охраняемую территорию — тот ещё вопрос. Но в целом получилась достаточно тёмная история.

Наблюдатели по повадкам сходу причислили их к элитной (если так можно сказать о «ночных») боевой пятёрке — такой себе группе чистильщиков, солдат и убийц высокого класса, действующих по прямому указанию глав кланов, и выполняющих особые или сложные поручения. «Тюльпаны» занервничали — уж не по их ли душу пришли «братья по цеху», тем более сами они после трений с «розами» похвастать изобилием качественных бойцов уже не могли. Поэтому срочнейшим образом был отправлен посыльный к Худуку, с некоторых пор служившему по так и не понятным причинам самому гоблину этакой палочкой-выручалочкой (а что: «тёмному» как с гуся вода, он не боится никого и ничего, и если походя щёлкает бойцов «роз», будто семечки, то и тут разберётся — авось, силёнок хватит).

Надо сказать, что сам Худук, несмотря на скепсис и внешнее раздражение — драконами были обложены все встреченные им «ночные» из, так сказать, доверившихся ему, от самого посыльного мальчишки («не жалеют, гады пучеглазые, молодёжь») до самого Бивня, ответственного у «тюльпанов» за силовые акции клана («Теперь каждый раз будете меня дёргать, чтоб в носу поковыряться?! Боитесь пальчик сломать?»), к появлению непонятных особо внутренне отнёсся очень серьёзно. Бивень, нужно сказать, реплики бывшего его ниже в два с половиной раза зеленокожего «тёмного» воспринял выдержано, с пониманием, что значительно повысило его авторитет у гоблина, вынесшего когда-то по первому впечатлению такой вердикт: тупой дуболом. А после скупого, но яркого рассказа главного бойца клана об умениях подобных пятёрок и объяснения, что «тёмного» дёрнули не по его инициативе — тот, мол, постарался бы разобраться своими силами, Худук, который, в принципе, представлял себе возможности этих «теней» — и по большому счёту ему на них было начхать — и не таких топили в луже, но… Осторожность и ещё раз осторожность — неоправданный риск ещё никому не вернул жизнь. К тому же его манёвры могли по касательной навредить друзьям, пока не бывшим в курсе его делишек. Поэтому взяв провожатого из числа «ночных», он со всеми осторожностями направился к подозрительному месту.