— Ладно, Худ, посмеялись и хватит. Отдыхай. Я тебе тоже составлю компанию. А подежурит… — он прошёлся прищуренным взглядом по тонкой фигурке. — Шани, у тебя ведь хороший амулет от тёмной магии? — утвердительный кивок, даже несколько свысока — мол, конечно, а Ройчи только хмыкнул — эти шалюры ещё те шалуны, наверняка ведут дела и с «тёмными», и с разными, отнюдь не благонадёжными представителями разных рас. — Последи, пожалуйста, за нашими милыми наездниками. В случае изменения обстановки, сообщай нам, — он решительно направился к люку, ведущему вниз, увлекая за собой Худука.

Эльф проводил их взглядом, но остался на чердаке — возможно, для подстраховки. А Шани, хоть и желавшая, судя по всему, последовать за Ройчи, решительно направилась к смотровому окошку.

Внизу уже витал чудесный аромат жарящегося мяса и зелени, отчего в рот набежала слюна, напоминая Ройчи, как же он голоден. Мелькнул хмурый дед — хозяин с аккуратной светлой бородой и обширной залысиной, мазнул недоброжелательным взглядом, но кошель со звякнувшими от неловкого движения монетами, ухватил цепко и скрылся в соседней комнатке. Наёмник легонько коснулся лба то ли спящей, то ли погрузившейся в беспамятство Руфии — горячий. Покачал головой и опустился рядом на пол, застелённый ковром, упёрся в стену, вытянул ноги и устало прикрыл глаза.

Как-то непредсказуемо и будто вскачь неслись события в этом королевстве. Агробар — страна, ничем особым не славящаяся на Веринии. Тихая, мирная, масштабные войны канули в прошлое, казалось бы, живи и радуйся, ан нет…

Задумавшись о теперешнем их положении, Ройчи ощутил некое дежавю. Буквально недавно они с Листочком и Оливией пробирались практически этими улицами к Ремесленному кварталу, повстречали Ностромо и пехотинцев ВерТиссайи с самим бароном, находившемся в бессознательном состоянии. В тот раз на их пути была пиратская вольница, также поддержанная колдунами. А сейчас вот — «тёмные» шалят почти там же, как говорил Мириул, не доходя несколько кварталов до их цели. И опять на их руках недееспособный человек, а время, столь необходимое для них, хоть и замерло в состоянии киселя, тем не менее, неуклонно движется вперёд.

Но вообще, он должен заметить, как бы сложна не была ситуация, они, битые воины, всё равно внешне особенно не напрягались. Не расслаблялись тоже — ну, как тут расслабишься?! — но и волосы на голове для пущей театральности и принятий единственного верного решения не рвали. Они уже привыкли к фаталичности в дороге и судьбе. Будет, как будет, — не совсем тот девиз, который оптимально отражает виденье мира и себя в нём. Но вот если к нему добавить дольку авантюризма, несколько веточек удачливости, несомненно, парочку зёрнышек умения находить неприятности, толику специй обязательного обаяния (сноска: как правило, в мирное время и в спокойной обстановке) и, конечно же, основа этого — способность выживать в трудных, порой безнадёжных ситуациях, невозможная, в принципе, без умения неплохо драться и воевать, — то такое блюдо и будет соответствовать им.

— Они уходят! — сквозь полудрёму, совсем не неожиданно навалившуюся на Ройчи, донёсся сверху голос эльфа, и он, вздохнув, проводил ленивым взглядом бросившихся к лестнице на чердак Мириула, гоблина и даже гнома, по этому случаю оторвавшемуся от готовки, и только потом встал сам, потянулся и неспешно пошёл следом. Пожилая Мирия, поймав его взгляд, согласно кивнула — да, она приглядит за девочкой, и положила высохшую, испещренную полосками вен ладонь на лоб той.

Настроение, царившее здесь, в царстве сумрака и пыли было далеко от радужного, и на закономерный вопрос наёмника ответил Мириул:

— Наездники ушли в сторону Ремесленного квартала.

На обречённость, какое-то вселенское разочарование, чуть ли не обиду в голосе сына Гарча Ройчи предпочёл не обратить внимания, проталкиваясь к небольшому окошку, у которого толпились все желающие мозолить глаза, в надежде, что пейзаж вдруг изменится или зрение выдаст какую-то ошибку.

Действительно, на площади, где совсем недавно наматывали круги сотни уруков, сейчас было почти свободно. «Почти», потому что всё ещё пылал огромный костёр, сложенный из всего, что натащили «тёмные»: от мебели и деревянных оград до срубленных деревьев, у которого суетилось несколько сухих зловещих фигурок с наброшенными на головы капюшонами и с посохами в руках. Рядом выстроилась вереница связанных людей — до двух десятков, которых с определённой периодичностью подводили к огромному уруку с соответствующих размеров кривым ножом, и тот, как правило, двумя мощными движениями отрезал очередной жертве голову, а потом бьющееся тело поднимал за ноги и держал над широким тазом, пока фонтанирующая из шеи кровь не превращалась в тоненькую струйку, а потом тело забирали двое подручных — под стать палачу, и отволакивали его к костру.

Понаблюдав эту картину какое-то время, Ройчи почувствовал, как его холодный панцирь отмороженного наёмника вот-вот даст трещину. Неспроста уруков столь ненавидят все разумные Веринии, даже братья по цвету. А об отношении к их шаманам вообще лучше промолчать.

В очереди на заклание помимо мужчин, как правило, каких-то пленённых агробарцев в форме, он также заметил пожилых людей и несколько женщин в полной прострации — либо опоенных, что маловероятно — уж очень любят уруки по максимуму выжимать из жертв страх, боль и кровь, либо потерявших от страха связь с реальностью.

Смрад дыма, разливающееся в пространстве чуть ли не осязаемое ощущение чёрного колдовства, и Ройчи почувствовал, как в голове нарастает нехороший звон и постарался взять себя в руки. Что, он не видел крови и смертей, и чуть ли не купался в самых разнообразных проявлениях дара? Оттого, наверное, он с предубеждением и недоверием относился к разумным, награждённым богами уникальными способностями, будь то шаманы, колдуны «тёмных», маги «светлых» или святые отцы людей.

— Ройчи, Ройчи! — кто-то дёргал его за полы куртки, и он словно очнулся, вздохнул глубоко, нацепил на лицо маску невозмутимости, обернулся.