Ну, с тем "что хотите" сперва показалось проще простого: пацаны впряглись, Лёлька подтолкнула и коляска резво протарахтела на выход. А вот дальше...

– Ой, а куда едим?
– поднялась и стала во весь рост насущная проблема.

– К мине нельзя!
– сразу отрезала Лёлька.

– К мине тоже, - с сожалением констатировал Витька.

Борька задумался. Нет, в папе он почти не сомневался, другое дело мама. В ней он тоже не сомневался... но совсем в обратную сторону. Так куда же ехать? Может всё таки попробовать уговорить? В памяти невольно всплыли недавние события: лягушачья эпопея, мамины переживания и как он замечательно сообразил выведать адрес... И тут его осенило!

– Народ, я знаю! Знаю! Знаю!..
– аж запрыгал он от радости.
– Едим к Тёть-тоне!

______

А Тоня в это время танцевала. В собственной квартире, сама с собой. И танцевала она танго!

Вообще-то она любила и умела танцевать, даже когда-то в ансамбле отплясывала на замену их заболевшей участницы. Говорили - что талант. Но как-то не сложилось, а потом и совсем отошло в область забытых мечтаний, таких, что и показать стесняешься. Сегодня же подсматривать было некому - мама дремала на кухне, Валера ещё не приходил - и можно было дать волю чувствам, чего-то разыгравшимся от пережитых потрясений и плещущим в душе, будто волны тёплого моря. Поэтому она, приложив к груди платье прямо с "плечиками" - в качестве не то наряда, не то партнёра - страстным шагом вертелась по комнате.

– Трям пам-пам-пам, таря-раря-рам трям-пам-пам-пам...
– напевала Тоня, с вдохновением на лице и аргентинской порывом в движениях... и вдруг в дверь позвонили. Ну вот, как всегда...

Она немного огорчилась за прерванный "полёт", оставила платье и пошла открывать, на ходу размышляя, кто бы это был. А сообразив - кто, огорчилась ещё больше, потому что если Валера звонил в дверь, значит не мог попасть ключами в замочную скважину. И это ведь был ещё не вечер... Но того, что увидела, она не ожидала совершенно. За дверь стояло три мелких чумазых до невозможности существа, больше похожих на чертенят, и с надеждой таращились на неё широко распахнутыми глазами.

– А вы... А что...
– заклинило Тоню, но тут существа открыли рты и суть происходящего вывалилась на неё, как ведро воды на голову.

– Тёть-тоня! Там Буранчик паранился!.. Мы там игралися!.. А Буран!.. А в падвале был страшила!.. А мы не можим затянуть!..

– Это вы?!!
– узнала наконец Тоня знакомую "банду".
– Где ж вы так извазякались?!

Банда на секунду замерла, а потом вдохнула поглубже... и всё началось по новой.

– Де-ти, подождите!
– очень попросила Тоня и попыталась создать видимость порядка: - Проходите давайте, там всё расскажете...

Но неожиданно детвора воспротивилась.

– Не-е-ет! Там Буранчик внизу астался!.. Нада принисти, а мы не паднимим!.. Нада занести, пайдём скарее!

– Так! Кто такой этот ваш Буранчик, чтоб его нести?
– топтание в дверях её уже начало раздражать.

– Каторый вчира был сабака!..
– с готовностью пояснили дети.
– Каторый ты видила!..

– Ого!
– невольно вырвалось у Тони.
– Тот псина? Он что тут делает?
– Но детвора настойчиво хватала за руки и тянула наружу, поэтому Тоня отложила вопросы на потом, быстренько обулась и помчалась вниз.

Она выскочила из подъезда с надеждой на то, что сейчас проблемы разрешатся сами собой, но неожиданно оказалась в самом центре конфликта, где проблемы окружили её и потребовали срочного вмешательства.

– Чья собака? Безобразие!.. Без намордника! Без ошейника!.. Нужно милицию вызвать!.. Чья это собака?! Тут же дети!.. Уберите детей!..

Благородное беспокойство о детях было несколько смазано тем, что как раз им собака ничем не угрожала, зато столпившиеся вокруг взрослые - бабки, дедки, ответственные жители и их безответственные соседи - казалось, готовы были загрызть и безвольно свесившегося с коляски пса, и прильнувшую к нему испуганную детвору.

– ...Антисанитария!.. Куда смотрит милиция!.. Тёть-тоня-а-а!!!

– ТИИИ-ХА!
– гаркнула Тоня с налёта. И так это у неё грозно получилось, что митинг немедленно заткнулся.
– Раскудахтались понимаешь!.. Только детей пугаете. Чего собрались? Чего надо?

– Так собака бродячая!..
– попытался кто-то вякнуть, но Тоня не дала ему шанса.

– Кто - бродячая?! Где вы видели бродячую?!
– накинулась она на всех подряд.
– Это моя собака! Не видите, под машину попал! Дети - и то понимают, а вы тут устроили... Помогли бы лучше!

– Ой, действительно, бедная!.. Ох уж эти машины!..
– поменялся ветер народного возмущения и даже нашлось пара дельных мужиков: - Петро, берём коляску!.. Не-не, замучаемся на лестнице. Давай на коврик сгрузим!.. Щас мы, Тонечка, твого пострадальца быстренько... И-И-И ВЗЯЛИ!

Под сочувственными взглядами соседей и бдительным контролем со стороны Тони Бурана сгрузили на коврик, лежавший при дверях, и поволокли наверх. Он только поскуливал и вздыхал, мол - не стоило беспокоиться и под забором бы спокойно издох - но не сопротивлялся, стоически ожидая окончания мучений. Сзади всей бандой толклись дети, пытаясь совместить два несовместимых действия - сочувственно гладить собаку и не мешаться под ногами взрослых. И такой жизнерадостной толпой все ввалились в квартиру. В прихожей мужики остановились.