Посланник инфанта куснул губу. Слова унгрийца с одинаковым успехом можно отнести и к нему.

– С вашего позволения, саин. Если вам более нечего сказать, разве что нудить о испорченности молодого поколения, мне пора.

Он меня в старики записал!
– немного ошалел Исси от вызывающего прощания с ним.

Тем же вечером, в Предмостье, Маммар аф Исси встретился с одним из подручных Виллена Пса. Справиться кое о ком.

– Твой ли это парень не скажу. Но работал один. И очень я бы хотел посмотреть, кому такая работенка не в напряг. Последний раз шестерых.

– Всех?

– Оставляет одного. Передать, мол, за Гарая счет ведет. Но карманы выворачивает с педантичностью шушеры с канала.

Исси толкнул к собеседнику серебрушку. Не отвлекайся.

– Послушать, на каждый случай разный человек. Лицо никто толком не разглядел, в темноте-то, и не запомнил. Оружие, да. Шнепфер. Ну и шкуры лупит с ночных, что яичко в Пасху.

– Шнепфер не примета. Мало ли у кого ретивое взыграло.

– Не скажи. Железяка тяжеленная. Ей махать, здоровья сколько потребно? А умения?

– Гривы вифферу таскает мальчишка. И мне необходима ясность, он руку приложил или кто другой. Чересчур умный.

– Может подставной? Вроде тебя? А что? Нанял баротеро, тот и зарабатывает ему форс.

– Знаком или знаешь такого?

– Сам нет.

– А поспрашивать?

Псарь замялся. За ,,поспрашивать могли отправить ,,рыб пасти. Глубоко и насовсем.

– Имя не требуется. Только да или нет.

– Они не любят когда вокруг их ходят и нюхают.

– Боишься?
– Маммар добавил вторую монету. Новенький нобль.

– Не боюсь, но побаиваюсь. Потому и жив.

Ссышь ты, а не побаиваешься, - остался недоволен Исси встречей.

После содержательного разговора с серебряно-черным, Колин рассчитывал по скорому покинуть дворец. Не успел. В последний момент, остановили, чуть ли не ухватив за полу плаща. И пригласили пред ясные очи гранды.

– Для утреннего чая поздновато, - плелся Колин за слугой, исходя желчью досады.

Но попал унгриец отнюдь не в розовую комнату и вовсе не чаем его собирались травить. И пресловутого торта с кремовыми розами ему не предложили. Неужто учли - не любит.

По-моему день безнадежно загублен, - опасался Колин оказаться правым. В такой компании на раз-два.

Присутствовали трое. Латгард, слегка помятый, взъерошенный и недовольный. Гранда, бледней рождественской снежевиночки и недовольная. Фрей Арлем задумчивая, внимательная и недовольная.

Унгриец огляделся ненароком отыскать где-нибудь притаившихся Лисэль, Аннет или остальных из чайного трибунала. Никого не оказалось. Что и странно и обнадеживает, меньше маяться.

– Эсм, я так же обеспокоен пропажей Тамаса аф Дорсета..., - попробовал Колин отыграть первым. Здесь как в контратаке. Главное сбить темп неприятеля.

Полное непонимание. Ни Сатеник, ни фрей не извещены о пропаже новика из дворца. Разве что канцлер. Со своими настроениями Старый Лис сегодня справлялся просто отвратительно. Но виной ли тому запропастившийся виконт Рияр? Очень сомнительно.

Вот те на! Всем плевать и на этого беднягу, - неудачная попытка несколько обескуражила Колина.
– Что тогда? Поединок с Гусмаром и личная встреча с нерядовым представителем инфанта?

В данном случае, не ошибся.

– О чем вы столь долго любезничали с саином Исси?
– нелюбезна с унгрийцем гранда. И причина нелюбезности, прослеживалась. Отсутствие подробностей переговоров с поединщиком. А подробности ей нужны. Все подробности. Как говорится, от буквицы первой строки до последней точки.

– Он посчитал мое мнение о Габоре аф Гусмаре предвзятым.

– И вы его переменили? Мнение?

– С чего мне его переменить? Нет, конечно.

– Откроете секрет почему?

– Расхождения в способах предупреждения непоправимых последствий и невосполнимых утрат....

Канцлер восхищаясь унгрийцем, мотнул головой - во, заплел!

– .... Самый очевидный, извинения баронессе Аранко...

– А неочевидный?

– Там тоже ничего архи сложного, но и он не принят к рассмотрению.

– Значит, не срядились?
– накрыл канцлер приступ сентиментальности. Молодость, молодость....

Вот и первопричина беспокойства. Договорился я или нет? Ладно канцлер. Ему за это платят. Много. Понимаю гранду. Сугубо личная заинтересованность. А фрей? - здесь унгриец не продвинулся в рассуждениях не на пядь и предположил самое простое.
– Если только по долгу и зову сердца, - и был не так уж неправ. Про долг и сердце.

– Договоренность это всеобъемлющее соблюдение интересов участников переговоров, - развел руками Колин.