Латгард открыл замок длинным ключом, каким в сказках отпирают заветный сундук. Пожалуй, на этаже, двери его комнат единственные запирающиеся. Ключ массивный, в бороздках с двух сторон. Замок явно не дешевая поделка. Надежен и прочен.

– И где ты освоил игру в шахматы?
– не оставлял Латгард попыток выудить полезные признания. Всякая мелочь, незначительная деталь, упомянутая вскользь, выболтанная по недомыслию, помогут лучше увидеть человека, оценить потенциал. А он у унгрийца несомненно был. Здорово вывернулся. Променял неблагосклонность гранды, на признательность баронессы Аранко. Осталось дело за малым, эту самую баронессу отмыть и пользуйся как щитом!

– Отец играл, а я смотрел. Так и научился, - пояснял Колин, любопытствуя окружением.

Комната по своему примечательна. Шкафы, поставец с серебром, на стене гобелен.

– Он хорошо играет?

– В Мюнце никто не мог одолеть.

Мюнц это конечно большая часть мира, - иронизировал Латгард.
– И лучшая в Унгрии, а сама Унгрия, бриллиант в короне Эгля.

Он не торопил Колина, позволяя оглядеться. Потом не будет лупиться по сторонам и отвлекаться. Разве что на мух.

– Заезжих купцов обыгрывал. Матушку. Но когда как. Не постоянно.

– На мой взгляд, для женщины подобное занятие скорее похвально, нежели предосудительно. Одно из немногих, в чем они могут сравниться и превзойти мужчин.

– А эсм Лисэль играет в шахматы?
– спросил Колин с самым невинным видом.

И здесь хочет поспеть? Бабий подол не надежный якорь. А уж у этой....

– По моим сведениям нет. Но лучше уточнить. За чаем. При Серебряном Дворе предпочитает другие забавы.

– Какие? Триктрак?

– И триктрак, и карты... Последнее увлечение - поэзия. Не отмечены благодатью сочинительства виршей?

– Бог миловал, - поспешил Колин осенить себя святым троеперстием. Сам бы посмеялся, да нельзя.

– Что так?

Латгард сам не находил в рифмоплетстве ничего путного. Но некоторые почитали за Божий Дар гладко излагать избитости.

Из гостиной проследовали в кабинет. Тот самый, наблюдаемый с балкона гранды.

Кресло возле камина. Стены увешаны полезной чепухой, не отвлечь, но позволить расслабиться, созерцая окружающий мир сквозь прищур усталых век. Карта Анхальта, большая и подробная, в значках. Шкаф в полстены набит томами. От тяжести старинных фолиантов в тесненной коже, прогнулись полки. Книги в основном на старом эгле. Большой плательный сундук-кассоне, в золотых накладках и в сережках замочков. Их целых три.

Латгард, оставив гостя дивиться убранству, подошел к окну, осмотреть наружный карниз. Только потом задрал раму и сыпанул зерна слетевшимся голубям. Колин отметил, с уличной стороны к канцлеру не пробраться. Рама глубоко проседает в специальный паз. Плюс задвижка. Но не будь этих трудностей, помешают голуби. Вспугнешь. Да и наследишь. Птичьего помета на карнизе в палец толщиной.

Закончив с окном Латгард подловил Колина за рассматриванием книжных корешков.

Читать умеет, - похвалил канцлер. Гость шевелил губами, проговаривая слоги названий.
– Может и на эгле?
– но это уже из категории недобрых подначек.

Шкаф интересен Колину не собранием раритетов. Девственная пыль немо свидетельствовала, книги давно не трогали. Либо спрятанное редко извлекали, либо ничего ни в книгах ни за книгами не хранили. Про тайник в столе известно. Но что мешает рассовывать секреты в другие, более надежные, места.

Из общего интерьера несколько выпадал хорошей работы маслом мужской портрет. Полный мужчина с одутловатым лицом. Капризный рот, навыкат глаза. Мимические складки в уголках губ и на лбу. И узнаваемая деталь.

– Кто это?

– Моффет Пятый Завоеватель, - торжественно ответствовал канцлер. Картина ему не нравилась. Художник перестарался с реалистичностью, не польстив самодержцу и в малом.
– Знакомьтесь, вдруг пригодиться.

И что ты с ней собираешься сделать?
– вопрос Колина не к монарху.

На его рисунке, Сатеник держала не тамбурин и не бубен, а корону - причудливо выполненный обруч.

Отняла? Или должна одеть? Или сняла и хочешь отдать? Или дело вовсе не в ней, а во мне? Я должен корону передать. В качестве Утреннего дара?

Цепочку ,,или можно тянуть в бесконечность.

– Какими предпочитаете? Красными?
– спросил Колин, прогоняя волну мыслей. Не к сроку они.

Латгард выбрал желтые.

– Люблю атаку.

– Кто атакует, уже проиграл, - изрек Колин, расставляя свою линию ратников. За ней, от флангов башни, всадники, лучники, стратег и король.

– Сколько военачальников с тобой не согласятся, - произнес Латгард.

– Их дело.

Сейчас оценим твои непревзойденные полководческие таланты, - в нетерпении сделал первый ход канцлер.