– А почему не выдать гранду за Габора при непременном условии сохранения Анхальта короне?

– Согласно закону, завоеванные земли принадлежат тому, кто взял их на меч. И Моффету не позволят законодательную глупость переписывать. Отсюда, зачем королю дарить столько земли Гусмар? Ему и так достаточно.

– Но Анхальт под короной!

– Это только так считается. И доказать обратное совсем не трудно.

На двадцатом ходу припертый к своей линии ратников, так и не двинувшихся в бой, желтый король схлопотал мат.

Надо же! Продул!
– возмутился Латград своей феерической неудаче.

– Посмотрим так ли ты хорош желтыми, - заторопился канцлер не отпустить противника. Он жаждал и еще как! реванша. Немедленного.
– Насколько помню, ты утверждал, атакующий всегда проигрывает.... Получается твой черед.

Новую партию Латгард играл осторожно, с самого начала следил за позицией, а вот беседа с Колиным его интересовал меньше. Он бы порадовался, заткнись тот вовсе и делай ходы молча.

На четвертом ходу обменялись пешками. На восьмом желтый ратник преступил седьмую линию.

– Мне бы хотелось уточнить сроки, - втягивал унгриец канцлера в разговор. Молчать со столь сведующим во многих столичных делах недопустимо.

– Ты о баронессе Аранко?
– без желания отвлекся Латгард от анализа игры.
– Комнаты подготовят сегодня же. Вечером её слуги могут перенести вещи. Собственно зачем она вам? На мой, даже поверхностный взгляд, абсолютно не выигрышный вариант. Расходы и значительные. Если у вас имеются лишние деньги, потратится можно на другое.

– Эсм Аранко и я из Унгрии.

– И только?
– не верил названной причине канцлер.

Вместо ответа Колин опять его озадачил.

– Теперь уже нет. П’ров. У нас слово весомей бумаги.

– Служба гранде не устраивает? Насколько знаю, у тебя есть полторы недели. Достаточный срок проявить себя? Добавь благоволение камер-юнгфер. В крайнем случае.... В крайнем.... вступишь в союз новиков.

– Уже предлагали.

– Согласился?

– Отказался. Но я вижу, вы посвящены в великий секрет.

– Подобные вещи легко предвидеть. А что остановило?

– Они сами не знают для чего союз.

– А разве трудно догадаться?

– Не трудно. Но с чьей подачи и для кого расшибать лоб. Не факт что для себя.

– История, не то чтобы темная.... но и не страшная...

На двенадцатом ходу к сражению подключились стратеги, а Колин легко пожертвовал башню.

– Я у вас в тылу, мой юный друг, - перевел дыхание Латгард. Нарастающее позиционное преимущество его фигур позволяло предполагать благоприятную и скорую развязку.
– Мы не договорили. Эсм Аранко. Кроме её титула, которым ты все-таки решил прикрыться. Что еще? Выше не подняться. Ни по должности.... Какая должность на службе у баронессы. Спальничий? Ни в получении личного титула. Шатилен и тот при наличии достаточного количества земли, организовать шатилинию. А земли у эсм Аранко нет и не будет еще очень и очень долго. Если будет вообще.

– А чего ждать от гранды?

– От гранды... Да... Гранда.. Если вы её допечете... отец не откажет ей отправить баронессу и ее п’рова обратно в Унгрию.

– Вот вам еще одна причина не утруждаться в Серебряной свите. Она и выгнать самостоятельно никого не может, что уж говорить про остальное.

Четырнадцатый ход еще больше оживил и обнадежил Латгарда.

– Тебе не кажется, мой лучник создает желтым смертельную угрозу?

Пятнадцатый ход. Латгард в нервном ожидании победы забарабанил пальцами по столу.

– Шах!
– объявил он.
– Не хочешь сдаться?

Близкий успех вызвал у канцлера прилив словоохотливости.

– Мы говорили о союзе.... Любой союз, и новики не исключение, подобен линии ратников. Главные и сильные фигуры за ней. Но в отличие от игры, важно определить не ключевые, а не отбрасывающие тени...

– Вы подходите.

– Льстишь. Мне это уже за ненадобностью и не интересно. Я служил Золотому Подворью. Теперь здесь. Мне не отведено времени начать новую успешную карьеру. А вот плачевно завершить старую, запросто. В Анхальт я не хочу. Очень похвально, что ты пытаешься сколько-нибудь разобраться в том, что происходит вокруг.

Следующие пять минут канцлеру было не до похвал юному оппоненту. Унгриец вывернулся и в три шага выровнял положение. К восемнадцатому ходу желтые объявили шах, сняв с доски красного всадника. Латгард преисполнился дурных предчувствий. Фортуна решительно отвернуть от него.

Будет обидно...., - переживал канцлер грядущее второе! поражение.

– Обычно я не играю партии дольше двадцати ходов, - произнес Колин, наблюдая за канцлером. Оказывается невозмутимый Латгард очень возмутим.