Объяснить коллегам, что это не я придумала, было невозможно. Сам шеф неделю назад объявил, кто займется тренингом. Они у меня даже не спрашивали. Со мной вообще никто не разговаривал, предпочитая смотреть на меня с ненавистью. А когда этот коуч вывез всех за город и заставил проходить полосу препятствий, степень ненависти достигла небывалых высот.

Если честно, я была на их стороне. Узнать, что какая-то пигалица мало того, что выбилась в начальники отдела, так еще и решила напоследок поиздеваться над людьми, которым повезло меньше, — это не слишком приятно.

А с моей художницей так и не срослось. Оправившись от болезни, она умотала куда-то в Индию, то ли заряжать чакры, то ли открывать третий глаз, я так и не поняла. И вернулась совсем недавно, позвонила мне и слезно попросила избавить ее от кармического долга.

Впрочем, есть подозрение, что дело не в карме, а в том, что в поездке по Индии она слегка поиздержалась. Как бы то ни было, рисуем мы послезавтра, если, конечно, высшие силы снова не вмешаются в мои организаторские потуги.

— Нет, с тренингом все нормально, — сказала я, почти не раздражаясь. — Здесь дело немножко в другом, это личное.

— Что опять хотите пригласить меня на свадьбу?

Вообще-то я его и тогда не приглашала.

— Нет, но речь пойдет о свадьбе, только не о моей.

— А о чей тогда?

Я достала телефон. Что поделать? Сдаваться так сдаваться.

— Вот. Это теперь еще и разослали по корпоративной почте. Компромат.

Он краем глаза глянул на экран и качнул головой:

— Разве это компромат? Не видели вы компромата, Ангелина Валерьевна! А это так… Если у вас возникнут проблемы с Павлом Александровичем, то я, как честный человек, готов подтвердить, что все это гнусная инсинуация и чистая случайность.

Мне почему-то стало обидно. Ужасно захотелось спросить: а у подъезда тоже случайность? Но я сдержалась. В конце концов, мне нужны нормальные рабочие отношения. А ненормальные не нужны.

Босс посмотрел на меня задумчиво.

— Ладно, раз вы уже здесь, сварганьте нам обоим кофе и поможете мне кое-что сделать. А то завал. Если, конечно, вас дома не ждет ревнивый супруг.

Я хотела ему сказать, что дома меня не ждет даже голодный кот, но передумала. Зачем это?

— Конечно же, я вам помогу.

Мы засиделись допоздна. Надо отдать должное Никите Владимировичу, он меня оставил не только для того, чтобы я подавала кофе. Более того, дважды он сам ходил к кофе-машине. Первый раз задержался так долго, что я даже начала волноваться. Понятное дело: если тебе все напитки приносит секретарь, недолго и забыть, как нажимают кнопочки. Но волновалась я зря. Он вернулся в целости и сохранности и даже с дымящимися стаканчиками. А второй поход занял уже куда меньше времени. Потрясающая обучаемость!

Мы разбирали бумаги. По большому счету ему нужно было всего-то с десяток цифр для завтрашней встречи. Но чтобы их найти, пришлось перелопатить кучу документов. Закончили мы, когда было уже настолько поздно, что даже самые трудоголические трудоголики покинули помещение.

— Благодарю, — бодро сказал Никита Владимирович и захлопнул папку. — Как честный человек, я обязан подвезти вас до дома.

— Не стоит беспокоиться, я вызову такси, — поспешила ответить я.

Даже находиться с ним в одном кабинете мне тяжело. Вернее, находиться было нормально, но вот заставить себя смотреть на цифры, а на не него, уже намного труднее. А не думать о нем — и вовсе невозможно.

— Ну уж нет! Никакого такси. Я лично вас отвезу.

Мы вошли в лифт, и он нажал самую-самую нижнюю кнопку, ту, что отправляет в гараж.

Я попыталась возражать, но трудно спорить с лифтом, когда он уже в пути.

Ладно. Не такая уж я безвольная дура старшеклассница, чтобы не выдержать двадцатиминутную поездку в автомобиле. Уж как-нибудь не наброшусь на шефа с поцелуями, так и быть.

Я почему-то сразу представила, как после этого подвига меня осаждают папарацци, приглашают на радио, телевидение и задают один и тот же глупый вопрос: «Как вам это удалось?» А я отвечаю скромно, но с достоинством: «Выдержка и самообладание. Хотя это было непросто».

Внезапно лифт дернулся и остановился.

Что-то он рано… Да и посадка была не слишком мягкой… Да и дверь не спешила открываться…

И лишь когда в кабине погас свет, я поняла: мы застряли.

29

Я тихонько вскрикнула и машинально ухватилась за плечо шефа. Но тут же отдернула руку.

— Вы боитесь замкнутых пространств? — заботливо спросил он.

— Вот еще! — фыркнула я и добавила жалобно: — Я боюсь темноты.

Он усмехнулся и привлек меня к себе. Как ни пыталась я угадать в этом жесте что-нибудь большее, чем желание поддержать товарища в трудной ситуации, у меня не получилось.