Я без сил опустилась на нижнюю ступеньку лестницы, скинула неудобные туфли и подперла подбородок руками.

– Скримджой...

– Что, ненаглядная?

– Тебе несколько тысяч лет. Ты один способен, вырезать весь этот замок. Твоя магия - потрясающая. Почему ты ведешь себя, как испорченный десятилетний человеческий подросток, да в конце-то концов?!
– последние слова я уже выкрикивала, но никто в зале не проснулся, не шевельнулся даже.
– Они вообще-то живы?!

– Спят, - лаконично ответил дроу, - массовый сон, знаешь такое заклятие?

– Да.

Темный эльф присел рядом и неожиданно стал серьезен. Ухмылку стерло с его лица, будто мыльная вода макияж, а глаза стали светло-желтыми, спокойными и слегка усталыми.

– Первые пятьсот лет тебя интересует власть...
– негромко проговорил он, глядя куда-то в пространство и машинально вертя кольцо на пальце, - ну или война, дело вкуса. Потом еще пару-тройку сотен - знания. Потом какое-нибудь увлечение, от игры баллад на лютне, до засаживания пустыни черными розами. А теперь я ищу хоть что-то, что разогнало бы скуку.

Я замерла, не веря своим ушам: что это за внезапный порыв искренности? Будто бы передо мной сидел кто-то вообще незнакомый. А хуже всего то, что я его начинала понимать его: что может быть страшнее скуки, той, которую не разгонишь уже ни вином, ни войной? А следом пришли и желание обнять, и сочувствие, и еще что-то такое, тонкое, острое, невыразимое словами. Сожаление? Похоже, мертвячий дроу снова пробовал на мне эмпатию.

Тот, кто сидел рядом со мной сейчас на лестнице... Отражения веков мелькали в желтых глазах неведомыми для меня воспоминаниями, чужими и странными. Тени прошлого, полузабытые, почти стертые прибоем следы на песке. Тяжелый груз на иссеченных шрамами плечах.

Это не чудовище, хотя лично мне от этого и не легче, темный просто ищет хоть что-то, что бы помогло ему не сойти с ума от скуки, как умирающий в пустыне от жажды, вцепляется зубами в горло спутнику, чтобы пить кровь. Нет морали, когда инстинкты говорят: "только выживи!" или "только сохрани разум!"

– Десять лет в камере - ерунда. После тысяч весь этот мир - одна не очень большая камера, после того, как закрылись Звездные Мосты, заперев здесь всех эльфов, как в ловушке. Встретить кого-то, кто бы развлек хоть ненадолго - большая удача. И у тебя это получается. Тебя так легко заставить испытывать сильные чувства, которые мне нравится улавливать. Это почти как наркотик. Это весело! И пойми меня правильно, мне глубоко плевать на чужие жизни, я видел, как сменяются целые поколения. Как перекраивается карта мира, возникают и умирают великие идеи, и одно живое существо для меня имеет такую же ценность, как для тебя... ну не знаю, упавший в ванну паук. Их просто было слишком много. Разумных существ.

– Я люблю пауков, - хмуро возразила я, рассматривая трещину в мраморе лестницы, - я всегда вытаскиваю их из ванны и выпускаю в сад.

– Серьезно? Прямо руками?
– с веселым изумлением поинтересовался дроу.

– Прямо руками.

Серебристый переливчатый смех разнесся под каменными сводами замка, отпугивая тишину.

– Вот видишь, я не могу предсказать твою реакцию! Струя свежего воздуха в моей камере. Поэтому я сохраню тебе жизнь. И вернусь лет через сто, посмотреть, что с тобой стало за это время. Но пока... Пока ты будешь бороться с моей скукой. И повторюсь, мне все равно, будет ли тебе при этом весело, или ты будешь извиваться и кричать от боли. Я покажу тебе, каково это, когда тебя окружают только такие люди, как Берс. Когда кто-то осознанно может причинить тебе боль. Когда ты остаешься совсем одна. А остальные... Я покажу тебе и еще кое-что: как быстро люди теряют свою наносную человечность, оказавшись в непростых условиях. Это будет новый опыт для тебя, и посмотрим, как долго ты сможешь сохранять эту свою... неиспорченность. Мне это действительно любопытно.

– Невероятно...
– пробормотала я, снова уставившись на мраморные плиты.

Наваждение спало, рядом опять сидел сверкающий оранжевыми глазами, ухмыляющийся безумец, с пристрастием к садизму, и ничего больше. Мертвячья эмпатия!

– Что?
– не понял Скримджой.

– Почему мне всегда попадаются именно такие, как ты, и никогда - нормальные парни?

Он оперся о колени локтями, и изобразил на лице намек на сочувствие.

– А разве это не логично?

– Логично?
– возмутилась я.
– Какая в этом логика?!

Дроу вздохнул, будто разговаривал с отказывающимся понимать его ребенком, после чего продолжил медленно и негромко.

– Кто-то серьезно изменил тебя, тело, разум... и побочным эффектом стало то, что ты испытываешь очень сильные эмоции. Логика в том, что к тебе тянет таких, кому нравится ощущать чужие чувства. Эмпаты, безумцы, даже, наверное, демоны... Это - нормально. Для тебя. Хотя, однажды наверняка плохо кончится. Посмотри на того же Линда, он, к примеру, вообще тобой не заинтересовался, потому что нормальных, как ты их называешь, куда больше интересует внешность, ну или ум. И в том, что происходит, нет ни твоей вины, ни твоей заслуги. Тебя просто такой сделали. Конечно, с твоей точки зрения, ты главный персонаж истории, это естественное восприятие для всех разумных, но на самом деле - ты просто бутылка очень дорогого вина на полке.

Я вздрогнула, как от пощечины, и не только из-за обиды на такое сравнение, а потому что уже слышала подобное раньше, а эльф продолжал.

– Разумеется, это делает твою жизнь весьма насыщенной. Тебя могут попытаться выкрасть, купить, подарить, но при этом все владельцы, понимающие толк в вине, будут хранить при правильной температуре и протирать салфеткой. Пока однажды кому-то не захочется получить удовольствие, выпив первый бокал...

– Кому-то вроде тебя?
– спросила я напрямик.