— Слава Богу, кажется, сеньор забыл о своём желании, — сказал дон Альфонсо Паэса де Санта-Мария.

— О каком именно? — спросил дон Гомес де Саласар.

— Должно быть, о том, чтобы выдать нам по женщине и проверить, родятся ли у них дети с хвостиками, — усмехнулся дон Руи Гонсалес де Клавихо.

— Именно это я и имел в виду, — подтвердил дон Альфонсо.

— Бредовая идея! — фыркнул дон Гомес. — Но, признаться, я бы не прочь поставить задуманный сеньором Тамерланом опыт. Я ужасно соскучился по женскому полу, а вокруг столько красоток, и все они так привлекательны.

— Что же вам мешало всё это время? По-моему, стеснительностью вы не страдаете, — спросил дон Гонсалес.

— Чорт [124] побери, не могу общаться с милашками через переводчика, всё моё обаяние куда-то теряется, — отвечал дон Гомес.

— Так выучите же чагатайский, — посоветовал дон Гонсалес.

— Не надо ему, — возразил дон Альфонсо. — Нечего, нечего! И дай Бог, чтобы сеньор и впредь не вспомнил о своей варварской задумке и побыстрее отпустил нас домой, к дону Энрике. Ведь если он вспомнит, нам придётся как минимум девять месяцев ещё торчать здесь в ожидании появления малюток.

— А может быть, хвостатые младенцы рождаются быстрее, — засмеялся дон Гонсалес.

— Шуточки! — фыркнул магистр богословия.

— А мне нравится наша жизнь самаркандская, — вздохнул, потягиваясь, дон Гомес. Он уже расправился со своим завтраком и явно не прочь был его повторить. — И не знаю, чего это вы решили ограничить себя в еде. Вкусно же! Конечно, не сравнить с нашими родными блюдами, но и…

— Вот они откормят нас, как поросят, а потом зарежут, — озираясь по сторонам, пробормотал дон Альфонсо. — Будет тогда вам вкусно.

— Так уж и зарежут, — фыркнул дон Гомес. — Какой им смысл?

— Смысл? — Дон Альфонсо вскинул одну бровь. — А китайцы?

— Что — китайцы?

— Ведь их поначалу тоже страшно закармливали и поили вином, а теперь они все сидят в тесном узилище, питаясь объедками. Помните, что сказал сеньор? Сначала он захватит Китай, а потом придёт завоёвывать Испанию. Так, может, он и с нами намерен поступить, как с этими желтолицыми?

— Чорт его знает, — почесал в затылке дон Гомес. — От него чего угодно можно ждать. Совершенно непредсказуемое существо. Вот и впрямь, на кой он нас тогда задерживает? Баб не присылает, на пир пригласил в прошлый понедельник, да и то накладка вышла, и с тех пор сидим, как бараны, только едим да спим. Хоть бы в Индию свозил. Ужасно хочется посмотреть, какая она, Индия.

— Нет, он задерживает нас неспроста, — сказал дон Гонсалес. — И китайцев так унизил тоже неспроста. Он уже послал за всеми своими главными военачальниками по областям и ждёт, когда они соберутся, чтобы объявить о походе на Китай. И он хочет, чтобы мы тоже при этом присутствовали. А с пленёнными китайскими послами он, видимо, задумал устроить какое-нибудь кровавое представление в своём вкусе.

Слуги, убрав пустые миски, собрались было поставить на стол огромное блюдо с пловом, но дон Альфонсо замахал на них руками. Личный стражник короля Энрике, однако, успел схватить ложку и подцепить на неё ароматного, дымящегося риса, сдобренного морковью, луком и специями.

— Дон Гомес! — воскликнул дон Альфонсо.

— Э-эх! — крякнул дон Гомес и швырнул ложку с рисом обратно в роскошное блюдо.

В это время на аллее сада показалась небольшая процессия, при виде которой сердце у дона Гонсалеса дрогнуло в нехорошем предчувствии.

— Сеньоры мои, взгляните-ка вон туда! Не кажется ли вам, что наш друг Мухаммед ведёт к нам наших жён? — обратился он к своим сотрапезникам и спутникам.

К ним действительно приближался Мухаммед Аль-Кааги в сопровождении трёх красоток, лица которых были прикрыты лёгкими полупрозрачными накидками, а одеты все три были не так богато, как царицы или царевны, но довольно изящно. Шестеро слуг несли следом какие-то вещи в тюках и сундучках.

— Боже правый! — воскликнул магистр богословия.

— Разрази меня гром! — выпучил глаза гвардеец кастильского государя.

— Кажется, я прав, — подытожил их эмоции писатель.

— Доброе утро, сеньоры, — обратился к ним подошедший Мухаммед. — Надеюсь, я не прервал вашего завтрака.

— Мы уже отзавтрака… Кто эти девушки, дон Мухаммед? — спросил дон Альфонсо.

— Ваши наложницы, — ответил Мухаммед и развёл руками. — Ничего не поделаешь, великий Тамерлан слов на ветер не бросает.

— А мы как раз только что о них вспоминали, — сказал дон Гонсалес. — Кое-кто с досадой, а кое-кто с тоской и мечтанием.

— Значит, мы действительно должны будем прижить с ними… Какой кошмар! — закатил глазки дон Альфонсо.

— Познакомьтесь, — продолжал Мухаммед. — Это Гириджа, хиндустанка. Пять лет назад сеньор привёз её из Индии, где она, ещё девочкой, служила идолам сладострастия в языческом храме.

Гириджа отвела накидку и открыла своё лицо. Два огромных чёрных глаза насмешливо взглянули на испанцев.