Володина. Почему -- он и сам не знает.

Полковника несколько озадачило такое признание солдата. Он задумался.

Однако искренность разведчика понравилась Демину: нужно быть очень честным и

мужественным человеком, чтобы признаться в том, в чем признавался сейчас

Аким.

– - Все-таки вам следует подумать о вступлении в партию,-- сказал

полковник твердо.

– - Хорошо, товарищ полковник!

– - Подумайте. Думать вы умеете! -- Демин пожал руку солдата.-- До

свиданья, товарищ Ерофеенко!

– - До свиданья, товарищ полковник!

Аким долго смотрел вслед невысокому человеку, устало переставлявшему

ноги.

"Как у него все ясно и просто",-- подумал Аким, возвращаясь в блиндаж.

Утром, выйдя на улицу, он был привлечен свистом птичьих крыльев.

Вспугнутая стайка серых скворчат пронеслась над его головой. Аким огляделся.

Кто-то тряс молодую яблоню. Семен, конечно. Аким посветлел.

– - Яблоки сшибаешь?
– - подошел он к Ванину.

– - Как видишь,-- неласково ответил тот.

– - Ну ты и ерш! Слезай, что скажу.

– - Обожди.-- Сенька, прошуршав брюками по коре, спустился на землю. В

озорных выпуклых глазах, которым так хотелось быть серьезными, Аким заметил

блеск неудержимого любопытства. По припухлым, еще ребячьим губам прошлась

непрошеная улыбка: -- Ну?..

– - Чего "ну"? Давай мне свой подарок. Ведь я видел, что ты у немца

обратно взял очки.

– - Разбил я их... Хватил о дерево, аж брызги посыпались, как у той

крыловской обезьяны...

– - Ну и шут с ними. Мне Пинчук новые из Шебекина привезет.

– - Ты ж слепой без очков.

– - Нет, Сеня, я, кажется, прозрел... немного,-- Аким задумчиво и тепло

посмотрел на товарища.-- Понимаешь?..

– - Черт тебя поймет!
– - совершенно искренно сказал Сенька.-- Корчат из

себя каких-то многозначительных чудаков.

– - Как, как ты сказал?

– - Слушать надо.

"Многозначительных чудаков"!
– - Аким захохотал. Ему показалось, что в

этих словах Ванина есть какая-то доля правды. В самом деле, уж не слишком ли

он, Аким, мудрствует в своей жизни? Не лучше ли жить так, как живет

Сенька,-- просто и естественно.

– - Ну, ладно, не сердись,-- сказал он Сеньке.

– - Наверно, начнется скоро?
– - вдруг ни с того ни с сего спросил Ванин.

– - Почему?

– - Зачем полковник-то приходил?

– - Нет. Он приходил по другой причине.

– - Может быть,-- согласился Ванин.-- Не хочешь яблока, Аким?
– - Сенька

откусил и поморщился.
– - Кислющие до невозможности. Пойду Лачугу угощать.

Специально для него нарвал. Слопает. Да еще и табачку даст взамен, в

благодарность. Иначе у него не выпросишь. Хоть на колени становись. Не курит

сам -- и не дает. Вот какой человек! Почище Ваньки Дрыня. А за яблоки он

даст. Это уж точно...-- И, подбодренный своей идеей, Сенька заспешил к

ротной кухне.

Вернувшись в блиндаж, Аким сел за дневник. В этот день он записал в

него всего лишь два загадочных для Сеньки слова: "Следует подумать".

10

Ночью дивизия генерала Сизова, вышедшая на свои прежние позиции,

форсировала Донец южнее Белгорода. Бойцы не продвинулись и трехсот метров,

как были вынуждены остановиться, потом залечь в прибрежных тальниках,

обглоданных снарядами и минами, примятых стальными лапами танков. Немцы

опять сидели на меловой горе, откуда они 5 июля предприняли свое

наступление. Им было все видно как на ладони. Однако и поделать они ничего

не могли. Советские солдаты с редкостным упорством отстаивали небольшой

плацдарм, который сами же окрестили надолго запомнившимся им словом

"пятачок". На другой, на третий и на седьмой день ходили гитлеровцы в

контратаку, но отбросить за реку советских бойцов им так и не удалось.

Потери с обеих сторон были немалые. Медсанбат и санитарные пункты

переполнились ранеными. Трудно было с боеприпасами. Снаряды, мины и патроны