тело. То слышал он голос старой матери; тихо и ласково она говорила отцу:

"Сахай, погляди, какой у нас большой, крепкий сын. Он будет сильным и смелым

охотником!" -- "Да, он будет сильным и смелым!.." -- так же тихо отвечал ей

старый Сахай. То вставала картина трагической гибели отца и матери -- их

убили кулаки, когда пятнадцатилетний Шахаев учился в Улан-Удэ, при

паровозостроительном заводе. Отец был председателем исполнительного комитета

аймака, и его убили за то, что он помешал кулакам угнать через границу гурты

овец и лошадей...

Про тебя мне шептали кусты

В белоснежных полях под Москвой,

Я хочу, чтоб услышала ты,

Как тоскует мой голос живой.

Песня растревожила солдат.

Спать никто не хотел. Пинчук первым вышел из блиндажа, сказав, что идет

к Борису Гуревичу. Вслед за ним вышли и Аким с Сенькой.

– - Посидим малость. Все равно теперь Пинчук раньше утра не вернется,--

добродушно проговорил Ванин, обращаясь к Акиму.

Они вышли за село, присели под дубом и долго молча прислушивались к

перешептыванию листьев, к заботливому щелканью какой-то пичуги, скрывавшейся

в ветвях. С переднего края доносились редкие ружейные хлопки.

– - Расскажи, Аким, как встретили тебя в родном селе?
– - попросил Семен.

Аким ссутулился, будто ожидая удара. Он знал, что его спросят об атом.

– - Встретили, как всех встречают, -- уклончиво ответил он и опять

задумался. Сеньке это не понравилось.

– - Ну и тихоня же ты, Аким, -- откровенно и серьезно заметил он. --

Тебя в детстве, наверное, и друзья-то били как Сидорову козу.

– - В детстве нет, не били... А вот сейчас побил один друг, и побил

очень больно...

– - Ты это о ком, Аким?
– - насторожился Сенька.

Аким ответил не сразу. Он зачем-то надел очки, которые сейчас ему были

не нужны, потом снял их, спрятал в карман.

Мимо разведчиков проскрежетал гусеницами невидимый в темноте танк,

очевидно направлявшийся поближе к передовой. Сенька, по профессиональной

привычке опытного разведчика, отметил для себя, что это уже пятый танк

проходит мимо них за каких-нибудь полчаса.

Дождавшись, когда скрежет удалился, Семен переспросил:

– - Так о ком же ты, Аким?

Аким еще немного помолчал и вдруг начал торопливо рассказывать, словно

боясь, что ему помешают.

– - Был у меня, Семен, друг... Я считал его хорошим человеком. Володин.

Вместе учились, росли, пионерские галстуки носили...

– - Володин? Постой, постой! Что-то знакомая фамилия... Да это не тот

ли, что под Сталинградом у нас пропал?

– - Тот... Вместе кончили десятилетку, друг без друга никуда не ходили.

И так до самой войны...

– - Он ведь погиб.

– - Нет, Семен. Это мы думали, что погиб...

– - Так где же он?

– - Дезертировал с фронта...

– - Ну? И где же он теперь?

– - Живет дома... в тылу у немцев... с молодой женой.

– - А ты его видел сам?

– - Видел.

– - И что же?

– - Ничего. Живет...

– - Нет, ты-то чего же... ему?

– - Я? Ничего.

– - И не убил гада такого?

– - Нет, не убил.

Ванин с презрением посмотрел на своего друга.

– - Эх, ты! Размазня!.. Мамкин сынок! А еще солдат!..

Аким молчал, даже не пытаясь оправдываться.

Подул сильный ветер. Откуда-то нагнал тучи. Стало темно. Деревья

беспокойно зашумели. Недалеко грянул гром. И вскоре по листьям застучали

крупные дождевые капли.

– - Пошли в блиндаж, -- глухо предложил Сенька и, не глядя на товарища,

медленно побрел к селу.

Аким сидел на прежнем месте. Дождь мочил его ссутулившуюся спину.

2

Утром в разведроту пришел Вася Пчелинцев. Разведчики сразу узнали

маленького солдата, перевозившего их через Донец. Лицо сапера потемнело и

осунулось.

Появление Пчелинцева вновь напомнило ребятам об их потере. Все стали

серьезными и озабоченными. А Сенька почему-то не мог смотреть в глаза