— Святые угодники, что все это значит? — выговорил, наконец, профессор. Он в прострации дошел до самого причала, Вероника и Оливер следовали за ним с широко раскрытыми от удивления глазами. — Кто же посмел сотворить нечто подобное?

— Тот, кому нет дела до того, что произошло с Ривзом, — отозвался Оливер, — или же тот, кто просто напросто не верит в проклятия. Теперь понимаю, почему случилось то, что случилось.

Вероника первой обрела достаточно душевного равновесия, чтобы почти бегом преодолеть оставшееся до постоялого двора расстояние и, расталкивая зевак, подойти к самому берегу. Там она застыла с открытым ртом, завороженная чудовищным зрелищем. Что-то в полуистлевшем бриге напоминало огромного обессилевшего агонизирующего кита, выброшенного на берег.

Вот только это создание не агонизировало. Оно было мертво. За годы, проведенные на речном дне, корпус «Персефоны» покрылся такой толстой коростой из глины и водных растений, что, казалось, это уже невозможно счистить. Давным-давно корабль перестал быть произведением рук человека, превратившись в труп. Его смерть дала жизнь сотням поселившимся на нем крошечных существ.

— Вот теперь мы действительно попали в переплет, — буркнула Вероника. Она повернулась к крыльцу Гарландов и, увидев там не менее удивленных хозяев гостиницы, обратилась к главе семьи: — Гарланд, что тут происходит? — она подошла поближе, — какой идиот посмел достать со дна «Персефону» среди ночи?

— Я знаю не больше вашего, мисс Куиллс. Я вас уверяю, что все мы выбиты из колеи. Вы себе представить не можете какие у нас были лица, когда мы все это увидели…

— Но вы должны знать кто стоит за этим. Я не верю, что никто ни о чем не подозревал! Почти все дома стоят у самого берега!

— После того, что случилось в отеле, в Ванделёре всю ночь никто не спал, — попытался оправдаться Гарланд. — Мы собрались у ограды, чтобы выяснить, что же там происходит и почему из Нового Орлеана понаехало столько полиции. Да, действительно, мы слышали шум двигателей пароходов, но думали, что это те, которые шли из города. Никому из нас и в голову не могло прийти, что кто-то мог совершить нечто подобное, пока, вернувшись в деревню на рассвете, не увидели этот кошмар.

— Это не мог быть кто-то из Ванделёра, — произнес стоявший рядом с Гарландом мужчина. Приглядевшись, Вероника узнала Хэдли. — Никто не посмел бы такое сотворить. Я уверен, что тот, кто это сделал, не может быть даже из Луизианы.

— Почему вы так в этом уверены, мистер Хэдли? — спросил подоспевший Александр. — Вам удалось что-то выяснить?

— Нет, сэр, но вы можете это выяснить, если хотите. Вон тот джентльмен, — он показал рукой в сторону той части берега, где находилась лачуга Ривза, — должно быть, один из них, так как все это время он только и делает, что отдает приказы людям на пароходах.

Александр повернулся в указанном Хэдли направлении. У самой кромки воды стоял приземистый мужчина, наблюдавший за тем, как пароходы медленно буксировали «Персефону». В зубах у него была сигарета, голову прикрывала белая панама.

Профессор немедленно направился нему. Он чувствовал, что взгляды всех жителей Ванделёра молча следовали за ним. Взглянув на «Персефону», Александр увидел, что вода настолько разъела древесину, что не хватало целых кусков обшивки, в том числе и части названия судна. От него осталось лишь несколько больших белых букв: «ПЕРС». Ростры тоже не было, но Александр обратил внимание, что подставка, на которой она когда-то держалась, была не настолько подпорчена, как все остальное. Срез был слишком ровным и чистым, вряд именно река сорвала ростру оттуда. Но сейчас перед Куиллсом стояла более актуальная задача, требующая немедленного разрешения.

— Добрый день, — поздоровался он с мужчиной в панаме, повернувшемуся к нему с недовольным выражением лица. — Это вы несете ответственность за буксировку?

— Совершенно верно, сэр. Хотя, по-моему, вас это совершенно не касается.

— Это касается нас гораздо больше, чем вы можете себе представить, — вмешалась Вероника, делая шаг вперед с сердитой миной на лице, протягивая руку в сторону пароходов, дымивших среди реки. — Хотите сказать, что то, что делают ваши люди — законно и у вас есть все разрешающие бумаги? Если это действительно так, то почему вы ждали наступления ночи, чтобы действовать словно банда гробокопателей?

Мужчину, похоже, позабавила такая атака. Он взглянул на девушку сверху вниз:

— Надо же, а я всегда считал, что англичанки такие же мерзкие, как Виндзорский суп[1]. Я бы с удовольствием посвятил вас в детали в частном порядке, мисс, но сейчас я очень занят. Корабль не может сам по себе подняться со дна, знаете ли, поэтому, если я ослаблю контроль, эти недоумки могут разорвать бриг на куски, ринувшись каждый в свою сторону. Сумма, которую нам пообещали выплатить за работу слишком значительна, чтобы можно было легкомысленно отнестись к поставленной задаче. Вы меня понимаете?

— Да я с вами даже полшага не сделаю, — отрезала Вероника. Мужчина рассмеялся, поворачиваясь к ним спиной. — То есть вы — всего лишь наёмники, следующий указаниям того, кто претендует завладеть судном? Как зовут вашего нанимателя?

— Как я только что сказал, это вас не касается. А теперь дайте мне спокойно поработать. Вы и так заставили меня потерять кучу времени со своей болтовней.

— Пойдем, — позвал Александр, поняв, что еще чуть-чуть и Вероника оттолкнет мужчину, чтобы поближе рассмотреть «Персефону». На пару с Оливером они подхватили девушку с обеих сторон и повели ее обратно к остальным селянам. — Мы ничего не добьемся, допрашивая этого человека, держу пари, он, как и мы, понятия не имеет во что ввязался. Он лишь исполняет чей-то приказ. Мы зашли в тупик.