– Что это значит?
– Строго спросил Карут фас Тори.
– Что за ребячество, сын? Объясни.

– Я так решил.
– Ответил юноша.

– Проклятье, Тэл!
– Воскликнул Карут. Раздражение и страх отца за судьбу сына выплеснулось наружу.
– Ты не виноват в ее гибели! Да будь там хоть все стражи Каньона, Сатенику бы не удалось спасти! Это роковая случайность! Осколки, сожри их Су"тут!

Люди стали оборачиваться. Кто-то недовольно заворчал, что всякие проходимцы слишком громко кричат и мешают спать добрым людям, а кто-то, наоборот, с удовольствием прислушался.

– А мне плевать!
– Тихо, но твердо произнес юноша.
– Если бы я не стоял, разинув рот, она была бы жива!

– Ты не властен над случайными событиями!
– Раздраженно ответил Карут.
– Ее могла убить косточка от сливы или слетевшая от порыва ветра крыша! Тогда ты бы тоже себя винил?

– Да!
– И уже тише добавил.
– Нет.
– А потом раздраженно.
– Не знаю! Но она погибла из-за меня. Это не случайность.

– Ты ведешь себя, как маленький ребенок, Тэл.
– Покачал головой отец.
– Неужели мне вновь надо тебе объяснять простые истины?

– Не надо мне ничего объяснять!
– Нервно сказал Артелион.
– Я все понимаю сам, но не могу поступить иначе. Я расту как цветок в саду. В тепле и достатке. И вот к чему это привело. Я мягок, как гончарная глина! Я не хочу таким быть. Мне противно от самого себя...

– Не неси чушь.
– Перебил Карут.
– Ты выбрал самое плохое место, чтобы доказать себе что-то. Тебя здесь убьют, как убивают сотни таких же сопляков, думающих, что они станут здесь настоящими мужчинами. Если хочешь доказать себе, что ты не мягкая глина, начни с понимания этой просто истины.

– Ты здесь не был!
– Воскликнул Артелион.

– Мне хватает ума, чтобы понять это по своим финансовым отчетам. Сатенику ты не вернешь этим дурацким поступком. Я уверен, она была бы против.

– Сатенику я не верну ничем! Зато смогу отомстить за нее.

Карут фас Тори устало вздохнул. Он смотрел на сына, узнавая в нем свои черты. Когда-то и он был таким. Детское упрямство, борющееся со здравым смыслом. Это пройдет, надо лишь подождать пару годков. Ему было очень жаль, что на долю Артелиона выпало такое испытание, которое можно пожелать лишь злейшему врагу. Карут не раз обсуждал с женой возможность скорой свадьбы сына и Сатеники. Наверное, он и сам поступил бы так же, сбежав в Каньон, но ему повезло. Светлая Аксея уберегла его от такой судьбы, а он обязан уберечь от нее своего сына.

– Я знаю, ты пришел сюда, потому что не хочешь, чтобы такое повторилось вновь.
– Вздохнул Карут фас Тори.
– И ты учишься на ошибках. Это похвально. Но пойми, твоя жизнь, это слишком большая цена за ошибку. По крайней мере, для нас с твоей матерью.

– Я буду осторожен. Я понимаю, что если меня здесь убьют...

– Нет, не понимаешь!
– Рявкнул отец. Артелион от неожиданности вздрогнул.
– Ты думаешь только о себе и помешался на своем горе! Тобою движет жажда мести, застилая разум! Ты забыл о матери, которая не спит уже вторую неделю, переживая за тебя! Что с ней будет, если тебя здесь убьют? Ты подумал?

– Нет.
– Пристыжено вздохнул юноша. Отец был прав во всем и, казалось, полностью понимал Артелиона, но тот видел, что Карут всеми силами пытается уберечь его от опасности. Юноша и сам понимал, насколько опасное место он выбрал для мести, но слова анрефа Деналиса не шли из головы. Только здесь можно было совершать дела, которыми можно гордиться самому и рассказывать своим детям. Здесь можно стать той каменной стеной, за которой потом будет возможность укрыть всех своих родных и близких. Или погибнуть. Этот момент несколько пугал, юношу, но он старался не поддаваться страху. К тому же, вон, даже необразованный Лело умудрился пройти эту школу, а уж ему, Артелиону, сама Аксея создала все условия, чтобы стать камнем, а не глиняной размазней.

Карут фас Тори разглядывал сына. Простая льняная рубашка висела мешком на худом торсе. Закатанные по локоть рукава открывали взгляду тонкие руки с длинными пальцами, больше подходящие писцу или поэту, нежели защитнику Врат. Просторные легкие штаны, были явно выданы не по росту. Гладкая кожа лица без изъянов и шрамов, карие глаза, в которых только-только стали прорастать ростки мудрости, аккуратная короткая стрижка - все это выдавало в стоящем перед ним парне слабохарактерность и мягкость.

– Наверное, он прав.
– Подумал Карут фас Тори.
– Но разорви меня ксет, если я соглашусь рисковать единственным сыном, ради соответствия глупым идеалам!

Он понимал, что сейчас Артелион уперся и будет стоять на своем, даже если земля начнет раскалываться под ногами. В такой момент очень важно найти нужные слова, чтобы убедить сына и не дай Аксея не внушить ему, что его решения вызваны детской вспыльчивостью и ранимостью. У Карута бывали сложные переговоры с деловыми партнерами, но ни разу в жизни ему не приходилось так тяжело. На кону стояла жизнь Артелиона, и ошибиться здесь, значит бросить его в котел с отродьями Тармата со связанными руками и ногами.