– Я же говорю: не спрашивала.

– Убби что-то про снег сказал...

Анна снова пожала плечами.

– А дальше на горе такие же бури?

– Понятия не имею. От сезона зависит, наверное.

– А что еще, какие опасности?

– Не знаю.

– Но ты же была здесь, дорогу знаешь?

Она как-то странно посмотрела на Тиссу:

– Я другой дорогой шла. Пещеру эту знаю, а дальше - нет.

– Другой дорогой?

– У всех своя дорога, парень. Нельзя прожить чужую жизнь, нельзя найти себя, идя по чужим следам.

Анна отвернулась, доставая из седельной сумки огненный артефакт - разговор был окончен. А Тисса еще долго стоял, глядя в белое ничто. Снег все летел и летел куда-то, и не было у него ни начала, ни конца. Белая пелена плавно превратилась в серую, словно покрывало Тьель, когда Тисса все-таки опомнился и пошел устраиваться на ночь. Эх, невеселые мысли лезут в голову...

Проснулся поутру от звенящей тишины. Ветер, наконец, затих, и мир снаружи пещеры был укрыт мягким покрывалом снега. Звуки были, конечно. Лошади вышли из укрытия и теперь, чуть всхрапывая и переминаясь, с хрустом обгладывали какой-то куст. Анна обнаружилась тут же, у входа, тихо беседующей с незнакомцем возле костра - настоящего, не магического костра, от которого вокруг разносился тонкий аромат, и слышалось легкое потрескивание сухих поленьев.

При приближении Тиссы человек вскинул голову:

– Вот ты, значит, какой, Тисса из Фортклифа.

Представляться самому как бы не обязательно, - Тисса мысленно поморщился.

– Вы меня, кажется, знаете, а я вас - нет.

– Да и необязательно, - незнакомец словно прочитал его мысли, - Монахом люди кличут.

Тисса плохо знал местные легенды - да вообще не знал, что уж, - но имя Монаха пару раз проскакивало в библиотечных документах. Достоверности в тех историях, правда, было... Кхм. Но вот поди ж ты - кто бы он ни был, этот человек, он хотя бы существует.

Анна тем временем поднялась и подошла ближе:

– Вот и все, Тисса. Тут наши пути расходятся. Неожиданно немного, да.

– Куда ты теперь?
– только и смог выдавить Тисса. Неожиданно - это очень мягко сказано.

– В Столицу, и срочно, - она покосилась на Монаха, - многие силы пришли в движение, и сейчас самое время действовать, так что я нужна в другом месте.

– А камень?

– Помнишь, что я вчера сказала? У каждого своя дорога, и зачастую путь важнее цели. Держись, береги лошадей.

Она отступила на несколько шагов и вдруг превратилась в ворона. Не оборачиваясь, птица полетела прочь. Воронько поднял голову и, навострив уши, последовал примеру своей хозяйки. Взаправду ведьмин конь.

Тисса повернулся к Монаху, но тот, поймав его взгляд, только пожал плечами и исчез.

Гефер очнулся, словно от глубокого сна. Он - то, что от него осталось, - все еще был во власти Ксаргона. Как свечка: захотел - зажег, надоело - задул. Вокруг царил полумрак, клубились серые облака. Пустота, заполненная чем-то и одновременно ничем. Отчаяние, доводящее до тошноты.

– Нравится?
– голос Хранителя показался лишним в этом пространстве, но он же вернул Геферу самообладание.

– Что это?

– Хаос. Так выглядит мертвый мир, мир, для которого нарушился баланс. Не тот баланс между Жизнью и Смертью, о котором вы, люди, по недоразумению печетесь, а баланс должного. Здесь нет ни радости, ни страдания, ни рая, ни ада - ничего.

Оглядываясь вокруг и везде встречая один и тот же серый безликий туман, Гефер чувствовал, что теряет себя: его сознание растворялось в этом пространстве из ничего, и уже даже голос Хранителя не помогал. Словно ощутив его смятение, Хранитель хохотнул и с легким шуршанием материализовался перед Гефером.

– Здесь есть я.

Вот утешил, так утешил. Посреди серых облаков Ксаргон смотрелся абсолютно чужеродно. Да и вообще являл собой зрелище не для слабонервных. Синий огонь в глазах погас, уступив место разгорающемуся золотому пламени. Белый балахон потемнел, словно впитал в себя серость окружающего мира. По утратившим пронзительный синий цвет перчаткам и плащу пробегали красные и золотые всполохи. Некогда синие ленты окрасились в багряно-красный цвет.

Видимо заскучав в состоянии невесомости, Хранитель вдруг стремительно опустился на землю, утянув за собой и Гефера. Серые облака здесь были гуще, словно земля сама растворялась в пустоте. Демон сделал несколько шагов, подняв вокруг себя клубы пыли, и замер, вновь заложив руки за спину. Сейчас он больше походил на творение сумасшедшего скульптора, причем сумасшествие в большей степени проявлялось в окружающем пространстве, нежели в нем самом.

– Зачем мы здесь?
– Гефер почувствовал острую необходимость нарушить эту сводящую с ума тишину.

– Зачем? Не понимаешь... Что, если я добавлю тебе чуточку эмпатии, а, Тень?

Тоска и отчаяние этого мира навалились на Гефера с новой силой. А еще страх. А еще - непонятно, как это сочеталось вместе - безразличие и какое-то безнадежное ожидание. В этом мире давно не осталось ничего материального, но все вокруг было пронизано эмоциями - остатками, следами эмоций, некогда наверняка бушевавших здесь.