– Прекратите!
– Монах почти не повышал голос. Люди замерли от удивления, все глаза устремлены на темную фигуру, четким силуэтом выделяющуюся на фоне бледного неба.

– Разве так должно решать все споры? Разве нет у вас других дел, что вы собрались на этой площади? Прочь, все прочь отсюда - уходите!..

Иерархи переглянулись. Что за сила у этого Монаха, что он магичит незаметно для окружающих? Но уж вдвоем-то они с ним справятся. Трудно себе представить силу, способную тягаться с высшими магами.

Монах все еще стоял, угрюмо оглядывая площадь. Настроение было прескверное, и не только из-за этих людей. Столица все же давала о себе знать - раньше ему не доводилось плести так много заклинаний. Опустив глаза, Монах вдруг увидел тонкие магические нити, стелющиеся по площади у его ног. Медленно они собирались в светящийся поток невероятной силы - на такое обычные маги не способны. Стараясь не двигаться, он огляделся, насколько это было возможно, и скорее почувствовал, нежели увидел огромную магическую волну за своей спиной. Если они столкнутся, произойдет взрыв - эти силы имеют разную природу. Монах вскинул голову, вглядываясь в плетения, скользя глазами по нитям, ища источники магии. Они должны быть рядом... Они должны быть иерархами... Наконец, на краю площади он увидел их - такие же, как в тот первый день, и неимоверная сила вокруг них. Магический поток у его ног начал подниматься. Волна пришла в движение. За долю секунды до столкновения магий Монах исчез. Страшной силы взрыв разметал часовую башню, засыпал площадь осколками черепицы.

Монах возник в воздухе на противоположной стороне площади и, не имея никакой точки опоры, приземлился прямо перед иерархами. Выпрямившись, он взглянул им прямо в глаза и, не дожидаясь повторного удара, переместился на крышу ближайшего здания, по лицу скользнула улыбка:

– Вы бросаете мне вызов? Что ж, бейтесь!
– в его руке возник длинный меч.

Как, демоны возьми, он их обнаружил? Отступить сейчас значило бы расписаться в своем бессилии. Посох в руках Архивариуса ощетинился магическими лезвиями; Султан поднялся в воздух, выстраивая свой известный магический щит. В одно мгновение люди исчезли с площади и наполнили все улочки и переулки, гадая, что будет дальше. Мощеная камнем площадь теперь стала ареной.

Монах атаковал первым. Мягкий прыжок вниз, несколько быстрых шагов вперед... Архивариус перехватил посох. Одним резким движением Монах преодолел расстояние, отделявшее его от иерархов, на мгновенье меч и посох соприкоснулись в ударе. Расположившись на удобной высоте над площадью, Султан послал в противника мощнейшую молнию - Монах исчез прежде, чем молния успела достичь места, где он стоял. Вслед за молнией Султан послал несколько огненных шаров, но Монах по-прежнему был чуть быстрее. Оправившись от удивления, Архивариус взмахнул посохом - десяток ледяных стрел разлетелись в разные стороны. Монах перемещался с фантастической скоростью - для этих заклинаний он оставался неуязвим. Султан тоже заметил это, но продолжал бросать огненные шары, не давая Монаху ни секунды покоя, пока Архивариус создавал свою "армию". Когда, наконец, Султан остановился передохнуть и восстановить силы, на площади стояли почти три десятка "иерархов" - точные копии Архивариуса. Похоже, Монах предпочитал во время битвы иметь твердую почву под ногами - вместо того, чтобы атаковать щит Султана, он взялся за клонов. Следить за сражением в толпе стало практически невозможно: и Монах, и созданные Архивариусом воины, и сам Архивариус перемещались с такой стремительностью, что были только видны мелькающие полы одежд, и слышен лязг меча о посох. Время от времени Султан произносил заклинания, но они большей частью были направлены на поддержание сил Архивариуса - Монах слишком ловко избегал магических ловушек. Архивариус продолжал создавать клонов - в конце концов, в этом искусстве ему не было равных, но Монах уничтожал их с такой легкостью, что, казалось, он играет с оловянными солдатиками. Сердце отсчитывало ритм. Раз - Монах появляется возле очередной фигуры, два - несколько быстрых взмахов и защита сломлена, три - противник рассыпается в пепел от удара. И все это могло продолжаться долго, бесконечно долго...

Дэниел молча наблюдал за битвой. Казалось, минуты превратились в часы, и само время стало густым, осязаемым, словно жидкий свинец. Мысли расступались, давая дорогу внутренним сомнениям. В голове загудело, и этот новый тяжелый звук причинял нестерпимую боль. Воспоминания поднимались из самых глубин сознания, тяжелые, горькие, казалось надежно похороненные под слоями памяти, они возвращались, усугубляя мучения. Кровь, смерть, лица друзей и врагов, все те, кто погиб, кто убил или был убитым; раскаяние, слабость; люди, умиравшие у него на руках, люди, умиравшие от его руки... Слезы выступили на глазах, и Дэниел бессильно опустился на колени. Оглянувшись вокруг себя, Дэниел вдруг увидел, как окружавшие его люди также падали: все еще пытаясь подавлять рыдания, не в силах сдерживать себя, закрывая лицо руками, в порыве беспомощности они хватались за холодный камень улиц, ища защиты и опоры. Воспоминания поднимались, ломая сознание, ломая все барьеры разума, вызывая к жизни самые страшные моменты прошлого - сама магия кричала внутри, тщетно ища выхода. Наконец, поддавшись минутной слабости, не в состоянии выносить происходящее, Дэниел позволил магии уносить его прочь - прочь от этого страшного города, прочь от страшных воспоминаний, прочь от всего - бежать, вырваться из власти самого страшного заклинания - памяти.

Да, это была магия - магия в самом жестоком ее проявлении - магия, на которую был способен лишь один из живых людей - Архивариус. Эта магия уничтожала, раздавливая противника, ломая его волю и способность сопротивляться. Против этого заклинания не мог устоять никто, если только он не успевал вовремя выстроить щит разума. Насколько могли судить иерархи, Монах таким щитом не владел. И все же он продолжал битву, словно сила заклинания обошла его стороной. Направив все свои чувства наружу, охватывая внутренним взглядом всю площадь, он то ли не замечал своих воспоминаний, то ли не имел их. Однако усталость брала свое - в таком бешеном ритме он не выдержит и пяти минут...

Но размышлять было некогда. Монах продолжал появляться и исчезать, наносить удары и уворачиваться от ледяных стрел и огненных шаров. Он возник перед очередной фигурой, замахнулся... Меч с глухим скрежетом скользнул вниз по длинным одеждам, несущим на себе магический щит. "Настоящий!" - мелькнуло в голове, Монах развернулся, защищаясь от удара, и в этот момент черная молния Султана впилась в землю между ним и Архивариусом. Невероятный взрыв, усиленный соприкосновением магий, разбросал противников в разные стороны. Защищенный магией Архивариус почти сразу же оказался на ногах, но Монаха взрывная волна отбросила на землю, словно игрушку. Меч вылетел из руки и рассыпался в прах. Поднимаясь, Монах едва успел увернуться от второй молнии, однако, не спуская глаз с Архивариуса. Время словно замедлилось: вот иерарх начал исчезать, вот его контур стал размытым, вот его уже нет - и только магия еще висит в той точке, где он только что стоял - вот магическое пятно лениво начало свое передвижение по площади... Не связанный столь мощными каналами силы, Монах в следующий миг уже был рядом с Архивариусом - они появились одновременно - их взгляды встретились... Выхватив из рукава клинок, Монах одним движением вогнал черненую сталь в грудь иерарха по самую рукоять.

Первым, что увидел Архивариус после телепортации, были глаза. Его глаза. Светлые, карие глаза, с каким-то зеленоватым оттенком, они были бесконечно тверды, почти холодны, но все же это были ясные, живые глаза. Неуловимо знакомые... Острая боль пронзила грудь и растеклась по всему телу. От неожиданного толчка, словно споткнувшись о несуществующий камень, маг начал падать навзничь, разорванное сердце тщетно силилось продлить жизнь хоть на секунду...

Время остановилось. Внезапно, без какого-либо переходного состояния. Еще миг назад мир был полон движения, а теперь - все просто замерло, воцарилась абсолютная тишина. Еще не успев коснуться земли, Архивариус так и остался в полупадении. Однако, сообразив, что раз он ощущает эту остановку времени, то, значит, на него это не подействовало, он поднялся - странно, будто бы даже не прилагая никаких усилий... На камнях площади, в паре шагов перед собой он вдруг увидел белые одежды, из-под которых выглядывали приподнятые к небу мысы синих сапог. Еще прежде, чем он поднял глаза, Архивариус почувствовал - перед ним стоит сам Хранитель Миров. Тонкий разрез губ на неподвижном лице сложился в едва слышное: