В отличие от Ванятки, Захар всегда получить максимум информации. Он был любопытен до безумия, но, одновременно, весьма осторожен. Так что, когда подружка открыла рот не по делу, Захар тут же поставил ушки на макушку. Его тоже насторожили вопросы, вроде: «какого цвета глаза были у Вашей матери?» и «есть ли у вас аллергия на антибиотики тетрациклинового ряда». На последний парень и сам был бы не прочь узнать ответ. Ребенком он рос весьма крепким, серьезно болел, может, пару раз. Ему что-то кололи, но мальчик так и не запомнил, были это тетрациклины или еще какие производные плесени. А потом он и вовсе перестал жаловаться на здоровье. Если и нападала на парня болячка, то очень быстро ей приходилось отступить. Пару дней, и Захар вновь чувствовал себя как новенький.

Да и особенно не разболеешься в его-то положении единственного кормильца в семье. Мать растила младших сестру и брата, подрабатывая на ферме дояркой, а отец уже как три года был парализован ниже груди. Несчастный случай, никак не связанный с тварями. А потому от правительства поступали совсем скудные дотации. Главным кормильцем в семье в итоге был Захар.

Поэтому, когда директор вызвал на собрании именно его, парень несказанно обрадовался. Да, охотничья доля - тоже не булка с медом, тут чуть зазеваешься и помереть можно в любой момент. Бывалые охотники поговаривали, что пожирателю хватало ступить в тень своей жертвы, чтобы та тут же испустила дух. Захар, правда, не очень в такое верил. Ведь все больше хоронили в городе растерзанных, исполосованных когтями и накаченных ядом жертв пожирателей. А такие, «счастливчики», как их называли местные, попадались крайне редко.

Сосед Захара – дядька Тимофей, был из последних. На лице его, словно маска, навсегда застыло выражение покоя, даже радости. Это было не просто странно, а вызывало ужас. И, почему-то, зависть. Хотя, согласно сложившейся в эпоху пожирателей поговорке: «лучше быть живым и несчастным, чем мертвым и улыбающимся».

Подругу можно было понять. Это все равно, как если на твоих глазах кого-то сжечь, а потом сказать: «Лезь в огонь!» Сан никогда не была трусихой. И эгоисткой, чтобы там Михайлов не говорил. Она просто была обычной девчонкой, потерявшей отца и знавшей, чем может закончиться очередное патрулирование для охотника.

Когда лейтенант Алиев вывел Сан из кабинета, Захар занервничал. Кто этих охотников знает, что ей грозит? Особенно не понравилось парню многообещающая фраза Марата: «Надеюсь, после этого любые ваши сомнения отпадут сами собой». Все внутренние настройки Захара немедленно переключились в режим «опасность».

«Они же тоже люди, - уговаривал он себя. – Разве кто-то может причинить Сан зло? Наверное, Алиев просто повел ее смотреть какую-то лабораторию. Всякие приборы, книжки умные»

«Но, тогда почему он и нас не пригласил?» - тут же возник в голове вопрос.

– Не нравится мне все это, - сделал конечный вывод Захар.

Ваня скосил на приятеля глаза, но ничего отвечать не стал. У него осталось еще пятнадцать вопросов, ответы на которые хотелось дать до прихода врача. Но нервозность Жильцова передалась и ему.

Стоило двери открыться, как парни тут же кинулись к ней. Строгий взгляд капитана слегка охладил их пыл. Но спокойнее не сделал. И лишь когда вслед да Михайловым вошла подруга и врач, оба смогли выдохнуть.

– Где ты была? – только и успел спросить Захар.

– Цыц! Становись, смирно!

 Голос капитана подействовал на друзей как световой сигнал на собаку Павлова. В школе у них была первичная военная подготовка. И, видимо, не зря их по сорок минут в неделю учили ходить строем. Только Сан осталась стоять на месте. Вид у подруги был какой-то… потрепанный. Или, скорее, уставший. Не такой, какой бывает после десяти километров бега. Так девушка выглядела через неделю после смерти отца – опустошенной, разбитой и безразличной ко всему.

«Что же такого ей показали или рассказали, черт подери?» - Захару стало совсем нехорошо. А тут еще Михайлов «обрадовал»:

– Вам двоим тоже придется пройти испытание, которое только что с честью выдержала ваша коллега. Но позже. Лейтенант слегка, хм… изменил процедуру осмотра. Но теперь, вы втроем закончите заполнять свои анкеты, а после у вас возьмут кровь и мочу для анализа. – Александр нагнулся к уху Сан и прошипел: - Надеюсь, ты больше не будешь выпендриваться?

– Нет, - слабо откликнулась Сан.

– Вот и отлично. Вольно!

Михайлов вышел, оставив троих друзей на попечение Марата. Естественно, Захар снова было сунулся к девушке с вопросами, но врач быстро пресек ненужную болтовню. Будто учитель на контрольной, он стал прохаживаться перед ребятами, то и дело, посматривая на часы. Захар, почти не вчитываясь, вписал ответы и быстрее всех сдал планшет.

– Сан?

– Жильцов, идите сюда, - Марат был на страже. – Садитесь, закатывайте рукав. Надеюсь, иголок Вы не боитесь?

– Нет.

– Отлично!

Хоть лейтенант больше походил на старшеклассника, чем на дипломированного специалиста, но справляться с обязанностями ему это ничуть не мешало. Он быстро натянул маску из специальной ткани, затянул на руке Захара жгут и, как только синяя вена обозначилась чуть лучше, воткнул в нее наконечник заборного устройства. Пять секунд – и полная пробирка крови отложена в сторону.