Эрменгильда открыла дверь, стоило только постучать. Винтар перешагнул порог комнаты, отметил краем глаза, что за ним следом зашел Менрих, и медленно опустился на ближайший диван.

Иллюзионщик не придумал ничего лучше, как поставить тарелки, которые нес в руках, на пол, и сам плюхнулся рядом:

– Убейте меня. Или я сейчас сам умру, - лицо юноши заливала неестественная бледность.

– Дней через десять - обязательно, - мрачно пообещал Винтар.
– У меня как раз силы восстановятся.

Не может же быть так, чтоб дар исчез навсегда! По крайней мере, Кенниг на это очень надеялся.

Парень бросил на него косой взгляд и тихо хмыкнул:

– То есть теперь вы хотите, чтоб и я так же вымотался. Буду знать.

Эрменгильда опустилась на колени рядом с юношей, мягко коснулась ладонью его лба и сочувствующе спросила:

– Очень плохо?

– У меня дар нестабильный, - вздохнул Менрих.
– Иногда пашешь как лошадь - и все в порядке, а иногда, ничего вроде не делаешь - и чувствуешь себя так, словно мешки грузи...
– парень оборвал речь на полуслове и уставился в упор на Эрменгильду: - как ты это сделала?!

Юная ведьма испуганно отдернула ладошку:

– Что? Я ничего не делала!

Иллюзионщик глубоко вздохнул и заговорил тихо и четко выговаривая каждое слово:

– После того, как ты дотронулась, мне стало легче. Ты - целительница, как Одильхох?

– Не-не-не!
– испуганно замотала головой девушка, - я не умею лечить! Я вообще сейчас ничего не делала!

Менрих только хмыкнул:

– Ну... Поверим на слово. Хотя я очень сомневаюсь...

Барон фон Мецгер так спешил уехать подальше от места нападения разбойников - хотя, казалось бы, зачем мчаться вперед? Если бы бандиты хотели напасть еще раз, они бы ночью атаковали - что до границы с Утрехтом поредевший караван добрался к вечеру. И это при том, что по всем расчётам Мадельгера и Росперта выходило, что раньше, чем через пару дней приграничья достигнуть нельзя.

Разъяренный наниматель - мало того, что чуть не пострадал, так еще и с опасного места удалось уехать с задержкой - кубарем выкатился из кареты и рванулся к заставе.

Солнце только катилось к закату, а потому ворота расположенной на узкой просеке крепостицы, были открыты.

– Это что такое?!
– возмущенно завопил барон.
– Что происходит?! Бандиты в приграничье! Куда смотрит лорд-манор?! Чем вы вообще занимаетесь?!

Только собиравшиеся закрывать ворота пограничники остановились, удивленно глядя на потрепанный караван. А фон Мецгер все не успокаивался:

– Я оплачиваю паважи, понтажи и мьюражи, и вместо того, чтоб обеспечить мне безопасный проезд по этой самой дороге, вы бездельничаете?!

– В чем дело?
– хмуро поинтересовался один из пограничников.

Пусть и Утрехт, и Гарделлегенер входили в состав Фриссии, но свои границы каждое лорд-манорство берегло свято.

– В чем дело?!
– взвился дворянин.
– На меня напали разбойники!
– То, что это произошло еще вчера вечером, фон Мецгера похоже, мало беспокоило.
– Они чудом меня не убили! Чем занимается лорд-манор?! Чем, в конце концов, занимаетесь вы сами?!

– Мы таможенники, а не...

– Да какая разница, кто вы?! Я должен путешествовать по землям Фрисии, не опасаясь, что со мной что-то случится!

Одноглазый Мортен, наблюдавший за этой перебранкой с почтительного расстояния, зло сплюнул себе под ноги:

– Понеслась телега по кочкам!.. У нас тут раненных куча, а он языком ляскает.

– Лучше бы его там в лесу и прикопали, - тихо согласился кто-то из наемников.

Наниматель комментариев, к счастью, не услышал.

Впрочем, пограничники тоже не были расположены долго болтать:

– Бумаги показывайте и проезжайте. Офицерам расскажете, чем недовольны.

Фон Мецгер замер, хватая ртом воздух, потом зло сунул под самый нос пограничнику сложенный несколько раз лист.

Капрал в зеленном мундире пробежал взглядом строчки и мотнул головой в сторону все еще открытых ворот:

– Заезжайте. Все равно, через границу Утрехта ночью вас никто не пропустит.

Даже вернувшись в карету, барон фон Мецгер все не успокаивался. В ворота крепостицы уже заезжали последние ландскнехты, а из окошка экипажа все еще неслось угрожающее:

– Я пожалуюсь лорд-манору! Я дойду до короля! Его Величество Фарамунд V узнает, что творится на границе Утрехта!..

... За ночь фон Мецгер успокоился. По крайней мере, выезжая из заставы Гарделлегенера и пересекая узкую засеку нейтральной полосы, дворянин уже не возмущался. Может, остыл после вчерашнего. А может решил, что жаловаться утрехтским пограничникам на разбойников из Гарделлегенера - дурной тон.

Как бы то ни было, получив отметку в подорожной грамоте, барон вновь был готов отправиться в путь.