Ратмана даже передернуло:

– Как... Как вы вообще выжили после таких ран?!

Из-под капюшона раздался короткий смешок

– Я не мог умереть, не закончив важных дел на этой земле... Но сейчас речь не обо мне, господин Таузиг.

– Я... слушаю?..

– Вы направляетесь в Утрехт. Не будем сейчас говорить о причинах, побуждающих Вас делать это, но минувшей ночью я вдруг подумал... Рат Бирикены был столь любезен, что выделил мне Брун. Я считаю необходимым сообщить об этом самому лорд-манору и полагаю, что при этом обязательно должны присутствовать Вы.

Лицо Таузига залила неестественная бледность:

– Я не... Мне не надо!
– зачастил он.
– Его Светлость...

– Его Светлость будет рад, что на местах могут самостоятельно решать такие вопросы.

– Я не уверен...

– А я уверен, - мягкий голос инквизитора обволакивал сознание подобно туману.
– Я прошу... Нет, я приказываю Вам поехать со мной. Я уверен, что, оказавшись в Лундере, Вы, как представитель рата Бирикены, получите вознаграждение по заслугам.

Слышать про вознаграждение было очень приятно. Но в глубине души Таузиг все еще сомневался.

– Да, но...

– Никаких "но", господин Таузиг. Вам обязательно надо поехать в Бирикену... А, уже после этого, вы сможете отправиться в Утрехт.

Слуга, стоявший за спиной инквизитора, покачнулся и оперся о своего спутника. Второй прислужник закашлялся.

– Это приказ, господин Таузиг, - в голосе инквизитора прорезались требовательные нотки, и ратман сдался:

– Как вам будет угодно... Это получается, нам надо будет съехать с Королевского тракта?

– Я думаю, дорогу мы найдем, - обронил инквизитор и шагнул к своей карете, резко бросив слугам:

– Пошли.

Таузиг так и не понял: показалось ему, или голос инквизитора действительно изменился?

Фрисха йм, в целом, напоминал Гермершхейм. Ну, или как минимум, местный вербовщик казался братом - близнецом того, что участвовал в найме подвыпивших рейтара и ландскнехта. Только что мочка уха была оторвана не правого, а левого. Да золотых зубов, вроде бы, было побольше.

Впрочем, даже столь неказистый вид посредника не остановил барона фон Мецгера:

– Мне нужно человек десять рейтаров, - мужчина с места взял быка за рога.

Его собеседник пожал плечами:

– Через недельку приходите, посмотрим, чем могу вам помочь.

Рейтары, стоявшие в дверях конторы запереглядывались. По отряду покатились тихие смешки. А что? Контракт заключен на два месяца... так что, если придется застрять в этом городишке - главное, чтоб деньги платили, а остальное уже не важно. Солдат спит - служба идет. Если ты не рискуешь собственной шкурой, гуляешь по городу, пьешь пиво, задираешь буржуа и подкатываешь к горожанкам, а тебе еще за это и жалование платят... Да это же двойная выгода!

– Какую недельку?!
– взвыл барон.
– Мне, самое большее, завтра надо дальше ехать! Меня невеста ждет!

С точки зрения все тех же наемников, ждать барона могла только старая дева, окончательно потерявшая всякую надежду выйти замуж. Сам заказчик считал по-другому:

– Она уже заждалась! Она каждый день спрашивает родных, скоро ли я приеду, она...

Словоизлияние могло продолжаться еще долго, если бы вербовщик не перебил его:

– Три крейцера.

– Что?!
– фон Мецгер запнулся на полуслове.

– Три крейцера, и к вечеру у вас будет еще десяток наемников.

– Вы с ума сошли?!
– взвился мужчина.
– Да за эти деньги весь ваш тухлый городишко купить можно!

– Так идите и купите, - захихикал вербовщик, противно тряся нижней губой: - глядишь, найдете в Вашем приобретении трех-четырех рейтаров.

Барон явно хотел высказать обнаглевшему горожанину все, что он о нем думает. Проблема, правда, была в том, что на мнение вербовщика это вряд ли бы повлияло. Это понял и сам барон: открыл рот, явственно готовясь сказать что-то злое, помолчал с минуту, закрыл рот, еще помолчал и мрачно буркнул:

– Половина денег сейчас, половина - вечером.

Вербовщик вновь захихикал:

– Приятно поговорить с умным человеком...

...С точки зрения Мадельгера соглашаться заключать контракт с теми наемниками, которые пришли вечером, мог только слепой: во-первых, они были одеты не как рейтары - разноцветное тряпье, не будь оно таким подранным, вполне могло сойти за наряды ландскнехтов. Уже одно это могло заставить задуматься. Ну, а во-вторых, у этого десятка наемников были такие бандитские рожи, что они вполне могли быть напарниками тех разбойников, что напали на отряд раньше. Уж в ту банду их легко бы приняли без рекомендательных писем. Но, то ли барон слишком спешил своей возлюбленной, то ли не задумался, а почему собственно шварцрейтары одеты совсем не так, как полагается, но мужчина, беспрекословно заплатив вербовщику, и хрипло обронил: