Халар посмотрел им вслед, улыбнулся своим мыслям и зашагал прочь. Через две улицы, в крохотном переулке его ждала небольшая колесница, запряженная лучшими жеребцами с домашней конюшни.

Месония была вне себя от бешенства. Злым голосом она допрашивала очередного стражника, стоявшего вчера на воротах. Тот и двух слов связать не мог, не то, что рассказать ей, куда подевалась сестра.

– Выйди вон, - приказала дочь Халара плешивому гоплиту.

– Слушаюсь, кратия, - с низким поклоном, пятясь назад, воин затворил за собой дверь.

Месония подошла к огромному зеркалу на противоположной стене. Зеркало отразило её в самом приглядном виде: молодая привлекательная женщина с длинными черными волосами, нежной бархатной кожей, высокой грудью, соблазнительные очертания которой видны даже сквозь хитон, и темно-серыми глазами, смотревшими холодно и угрюмо.

– Идиоты, - бросила она отражению. Подошла к столу, задумчиво взяла в руки чашу. Отпить не успела - в дверь кто-то поскребся. Девушка раздраженно взяла в ладонь колокольчик.

Долговязый юнец с рыжим пушком на том месте, где у всех нормальных мужей в его возрасте уже давно пробились усы.

– Кратия, простите, - взволнованно, путаясь в словах, начал он.
– Мне сказали, вы ищите сестру...

– Говори, - отрывисто бросила Месония.

– Вчера за ней приезжала колесница правителя.

– С чего взял, что правителя? Мало ли колесниц у нас разъезжает.

– Она была золотая, - оправдываясь, залепетал юнец.
– Ну такая... Я видел, как в Золотом дворце.

– И?

– Кратия Эврифея уехала на ней. Куда, не сказала...

– А ты, разумеется, и не спросил. Пошел отсюда.

Стражник мгновенно исчез из покоев, радуясь с облегчением, что кратия Месония не придумала наказания за нерадивость.

Супруга Местора задумчиво посмотрела на взволновавшуюся красную поверхность в фиале.

Боги, какие же болваны служат её отцу. Он все хвастался своими вышколенными воинами, а те проморгали, как увезли Эврифею прямиком из-под носа.

Накануне Месония по приказу отца переехала обратно домой из своих роскошных покоев во дворце архонта. Халар попросил её приглядеть за сестрой. Утром они вместе позавтракали, и Месония, ласково улыбаясь и обнимая сестру, взяла с той обещание никуда из дома не выходить.

– Мы так давно не виделись, - щебетала она, - давай проведем больше времени вместе. Предоставим воевать нашим мужчинам.

И теперь эта сумасбродка исчезла, не сказав ни слова. Неужели Эвмел решил использовать сестру в качестве заложницы? Если так, то напрасно правитель надеется на мягкосердечие отца - Халару все равно, кого давить своей квадригой - чужого ребенка или родную дочь...

Холодные пальцы девушки испуганно дрожали, вцепившись изо всех сил в руку Тартеса. Сама Эврифея, и без того светлокожая, сейчас была белее мрамора храмов Атлантиды.

Но Тарту было не до возлюбленной. Он смотрел, не отрываясь, на бледные губы брата, из которых доносился шепот, тихий, словно шелест опавшей листвы.

Последние слова клятвы отзвучали среди торжественных стен святилища Матери. Тартес торопливо связал два лавровых венца белой лентой.

Полулежавший на полу Эвмел откинулся назад. Глаза его лихорадочно блестели.

Дворцовая стража скрестила дори* (*длинные трехметровые копья, обычно выполненные из ясеня).

– Назовите себя, - потребовал старший из них.

– Владетель Четвертого надела, седьмой архонт Великого совета Гадер, - ответил царь, в спешке опуская все свои длинные титулы.

Гоплиты переглянулись.

– Вас приказано задержать, архонт Гадер, - они синхронно зашли ему за спину и взяли за локти. Владыка почувствовал, как по затылку потек липкий, неприятный пот.

– Кем приказано?

– Владетелем Эвмелом, - тот, что поменьше, пожал плечами, и на секунду отпустил его.

Этого оказалось достаточно.

Архонт коротко замахнулся, не глядя назад, и врезал острием локтя стражнику в горло. Захрипев, копейщик повалился навзничь.