Но она ведь уезжает на север совсем ненадолго. Не собирается выходить замуж за Ромула. Она вернется, и они снова смогут увидеться.

– Отец найти мне партия, - сказал он. И тогда Анаэль поняла, почему он так хмур.
– Говорить, что с ней я забыть тебя. Смешно.

Девочка не знала, что ответить ему.

– Но тебя не печалить это, - твердо произнес он.
– Ты, главное, писать. Хорошо?

– Хорошо.

Гарон II

Гарон вернулся в крепость Хаалмат лишь через два дня поутру, но не застал короля ни в покоях, ни в тронном зале. Рыцари говорили, что он уехал с сыновьями на охоту. Эленстоун не торопился кидаться вслед за Ричардом, не ему нужны были сведения из крепости ордена. Пока никого из королевских не было в замке, Гарон решил вернуться к своим демонам. В тронный зал.

Гар уже несколько лет не мог находиться в этих стенах спокойно. Каждая тень, каждый звук, - все напоминало о детстве, о смерти близких. Почему Ричард не остался там, откуда все начиналось? Нет, переселился в Хаалмат.

Трон, высеченный из огромной каменной глыбы, даже со временем не сточил своих острых краев. Поговаривали, что Ричард уже на протяжении стольких лет режется об него, но рыцарь никогда не замечал на его руках порезов. Мужчина стоял, скрестив руки на груди, и хмурым взглядом оглядывал трон. Смотрел и на знамена с разъяренной пастью медведя рядом с ним, на синие цвета, украшающие тронный зал. Все изменилось в мгновение ока, но Гар все равно не мог избавиться от вечного присутствия Эленстоунов в крепости. Может, он чувствовал здесь особую энергетику, исходящую от себя? Или от его детей?

Дверь в зал открылась. Рыцарь не пошевелился, лишь переступил с ноги на ногу. Шаги были тихими и мягкими, они не принадлежали ни Ричу, ни кому-то из принцев, и тем более не рыцарю. За пару бесшумных широких шагов советник короля занял место рядом с бывшим наследником трона. Они минуту стояли в тишине, но затем Гарон заговорил:

– Что Вы тут делаете?
– спросил он, посмотрев на мужчину.

Йозеф стоял, переплетя пальцы в замок и прижав руки к груди. Его просторные одежды, в которых сложно было определить телосложение мужчины, сегодня были в серых цветах. Огромные рукава свисали до пупа. Гарону всегда было интересно, прячет ли он в них что-нибудь? Наверняка в них может быть много тайных карманчиков.

– У меня к Вам встречный вопрос, - его голос звучал грубо.

Гарон не ответил.

– Впрочем, можете не отвечать, - качнул головой советник, будто смахивая с глаз невидимую прядь волос. На его лысом черепе просматривались старые шрамы, которые со временем рассосались. Гарон застал те времена, когда Йозеф стоял подле трона ярла Ричарда с пышной шевелюрой и миловидным лицом. Сейчас же это лицо покрылось глубокими морщинами.
– Я знаю, что Вы часто так проводите время.

– Как?

– Взглядом лелеете трон, - спокойно отвечал мужчина. Его спокойствие поражало рыцаря. Если у Ричарда холод в голосе и в речи неотъемлемая часть натуры, то здесь лишь мастерская игра.

– Ваше прошлое политического шпиона оказалось и настоящим, я погляжу?
– ухмылка скривила губы Гарона.

– Скажите, сир Гарон, кем Вы мечтали стать в детстве?

Гарон прищурился.

– Вы должны знать и это, - ответил он.

– И вы им стали, - кивнул Йозеф, как будто получил желаемый ответ от рыцаря.
– А я хотел быть актером. Всегда. Но потом стал тем, кто я есть. Шпионом. И знаете, особой разницы и нет. Только то, что на сцене ты выступаешь перед людьми, показываешь им свое мастерство, а в шпионаже крутишь интриги и дергаешь за ниточки за спиной.

– Вы путаете шпиона и придворного интригана, - усмехнулся Гарон.

– Позвольте побыть на минуту и Вашим советником, - он переступил сноги на ногу так, чтобы смотреть мужчине в глаза.
– Никогда не говорите о том, чего не знаете. Я не разбираюсь в мечах, даже не знаю, из чего клинки состоят. Слышал, что такое эфес, но представление имею туманное. Я разбираюсь в политике, в шпионаже, я живу этим со своих двенадцати лет. Не мало, правда? Поэтому не пытайтесь упрекнуть меня в том, что я что-то там путаю.

Добавить в его речь немного агрессии, и его фразы сочлись бы за нападение. Но он играл, играл превосходно, не выражал ни одной эмоции. И от этого по спине рыцаря пробегали мурашки.

– Скажите, сир Гарон, - продолжал Йозеф.
– Вы доверяете кому-то?

– Нет, - отрезал мужчина. Он вновь провел пятерней по жестким темным волосам, чтобы убрать их назад.
– Я последний Эленстоун, многие желают мне смерти.

– Как думаете, почему?

– Наверно, потому что боятся, - пожал плечами он.
– Боятся, что я решу занять трон.

– Верно, - кивнул советник, - Вас боится даже Ричард. Не спрашивайте, как я это узнал.

– И не собирался.

– Но лишь потому, что Вы - единственный явный Эленстоун, - его слова, как нож, ударили в сердце рыцаря. О чем он? Неужели он знает?

– О чем Вы?
– Гарон хотел изобразить усмешку, но вышел лишь нелепый нервный смешок.

– Не пытайтесь играть со мной, - ухмылка на лице Йозефа была поистине опасной. Гарон хотел отступить на шаг, но не позволил себе подобной трусости. Он лишь прищурился и продолжил слушать монотонный голос советника.
– Я знаю больше, чем Вы сами. О Ваших детях, брате, сестре, племяннике...